— Пусть его преподобие ведет нас!
— Нет! Нет! — отчаянно кричал Альберди. — Не слушайте, что они говорят! Не двигайтесь с места!
— Слышите? Падре говорит, чтобы мы шли!
— Чего стоите! Скорее! Скорее!
Толпа явно напирала. Сначала поодиночке, потом все большими группами женщины и мужчины двинулись к повороту шоссе.
— Стойте! Стойте!
Толпа двигалась, обходя нашу машину и стоявшего на ней священника.
— Стойте! Заклинаю вас именем Христовым! — кричал Альберди охрипшим голосом.
Но его уже никто не слушал.
Дорога перед нами опустела.
Священник соскочил на землю. Мгновение он стоял, глядя на удалявшихся людей, потом вдруг словно пришел в себя и кинулся в машину.
— Поезжайте за ними!
Я включил зажигание. Уже начал поворачивать, когда Катарина схватила меня за руку.
— Нет! Это бессмысленно. Вам их уже не задержать. Где ближайший полицейский пост?
— За церковью, у шоссе!
— Поезжай как можно скорее!
Такой сумасшедшей езды Пунто де Виста, пожалуй, еще не видело. За какие-нибудь три минуты мы были на месте.
Деревня была пуста.
В небольшой каменной постройке, где помещался полицейский участок, было тихо. Дверь была закрыта, но Альберди принялся стучать в дом командира поста, расположенный позади полицейского участка.
Нам казалось, что прошло много времени, прежде чем дверь открылась и на пороге появилась худая невысокая женщина в фартуке.
— Ах, это вы, ваше преподобие, — неуверенно сказала она.
— Где муж? — спросил Альберди.
— Больной… лежит с утра…
— Подождите меня здесь! — бросил священник в нашу сторону и быстро вошел в дом, провожаемый беспокойным взглядом хозяйки.
Женщина закрыла дверь, а мы с Катариной остались на крыльце.
— Если этот болван действительно болен… — вздохнула Катарина. — Тут важна каждая минута.
Я взглянул на часы.
— Толпа доберется до института не раньше чем через семь — десять минут. Если бы мы немедленно выехали, то могли бы еще успеть.
— А вдруг этот тип начнет отнекиваться? Да еще пока Альберди вытащит его из постели… Боюсь… Очень боюсь, что может быть уже поздно! Наверное, лучше было бы самим туда ехать…
Катарина нервничала все больше.
— А может, мы сгущаем краски? — попытался я хоть немного ее успокоить. — Сомневаюсь, чтобы они пробовали ворваться в помещение института. Пожалуй, побоятся. Самое большее, закидают дом камнями, выбьют несколько стекол…
— Нет… Нет… — возразила Катарина, сдерживая нервную дрожь губ. — Это серьезнее, чем вчера. Если Альберди не удалось их остановить, значит, они пойдут на все, Да Сильва, видимо, неплохо подготовил почву.
— Так ты думаешь, это его рук дело?!
— Несомненно! Жаль, что мы не поехали прямо в институт. Можно было бы предупредить… Забаррикадировать вход… Там сейчас не больше пяти человек… Не знаю, есть ли им чем обороняться. И попытаются ли они применить оружие… Это ужасно… Это я виновата… — она нервно взглянула на часы. — Когда он, наконец, выйдет?!
— Успокойся! Еще успеем! А ехать сразу не было смысла. Боюсь, мы вообще не проехали бы. Они могли нас не пропустить. Не знаю, есть ли туда другая дорога…
— Прошло уже четыре минуты… Что он копается? Они уже, наверное, там!
Она подошла к двери и постучала. За дверью что-то шевельнулось, но никто не открывал. Катарина стала колотить кулаком — на пороге опять появилась женщина.
— Его преподобие велели сказать, что уже идут, что сейчас будут, — опередила она наш вопрос. — Подождите еще минуту.
— Я больше не могу… Поехали одни, — еле сдерживалась Катарина.
К счастью, на крыльце появился Альберди в сопровождении сержанта полиции, того самого, который присутствовал при эксгумации. Полицейский поспешно застегивал мундир.
— Едем! — бросил нам Альберди. — А вы сейчас же звоните. И как можно скорее — в институт! — обратился он к сержанту, который уже открыл дверь участка.
— Будьте спокойны, ваше преподобие. Я знаю свои обязанности, — заверил полицейский.
— Он с нами не едет? — заволновалась Катарина.
— Он поедет на мотоцикле. Ему нужно вызвать подкрепление. Он совсем один. Его подчиненные на обходе…
— А на него вообще можно положиться? — спросил я Альберди, садясь за руль.
— Думаю, да. Правда, с его болезнью дело темное, но сейчас он, пожалуй, отдает себе отчет в ситуации. К сожалению, один он не справится.
— Прежде чем они подоспеют, все уже будет кончено… — волновалась Катарина.
Я резко взял с места.
— Едем в «Каса гранде»!.. — с трудом сказал Альберди.
— В «Каса гранде»? — вскочила Катарина.
— Это единственный шанс… Только да Сильва может их задержать, если захочет… — глухо проговорил священник.
XV
Ворота были закрыты. На непрерывные гудки вышел привратник и без единого вопроса раскрыл огромные ажурные створки, впуская нас во двор.
У дверей уже ожидал слуга, который тут же проводил нас в гостиную и сообщил, что «сеньор полковник просит передохнуть и подождать, так как в данный момент он очень занят». Я сказал ему, что должен повидаться с хозяином дома немедленно по очень срочному делу, но в ответ получил лишь вежливый поклон.
Напрашивались серьезные опасения, что да Сильва намеренно тянет и мы зря теряем драгоценное время. Однако хозяин явился точно через две минуты после ухода слуги, как я заметил по часам. Он был, как обычно, полон галантности и улыбок.
— Я очень рад, что вижу вас, — сказал он таким тоном, словно действительно не мог нас дождаться. — А особенно рад, что сеньорина вновь навестила мою хижину. С того момента, когда мы виделись последний раз, произошло столько… Кажется, это было так давно… А вы обещали заехать…
— Простите, но мы по очень срочному делу! — резко прервала Катарина излияния хозяина. — Ваши люди организовали нападение на институт имени Барта. Если в вас есть хоть капля благородства, вы не допустите преступления!
Да Сильва проглотил комок.
— Но… Это какое-то недоразумение… Мои люди? Это невозможно. Вы ошибаетесь, сеньорина.
— Двадцать минут назад мы встретили на шоссе толпу жителей Пунто де Виста, подстрекаемую
