не принес в его кабинет конверт из плотной коричневой бумаги.
Имя Брайана, обаятельного, но бесчестного прохвоста из Рушольма, когда-то значилось в списке жертв Малькольма Пономаря. Но после смерти главаря Шеф объявил всеобщую амнистию. Отчасти потому, что убийства вредят бизнесу, но главным образом потому, что Злыдень перебил его лучших людей.
Это обернулось удачей для Брайана, которого в одночасье повысили, допустив во внутренний круг, а семьдесят фунтов, которые он украл из дома Малькольма Пономаря, отошли в область преданий. Шеф не преминул предупредить Брайана, что воровство по мелочам приводит к утрате яиц. И Брайан силился оправдать оказанное ему доверие. Тренировочные штаны и толстовки со слоганами команды 'Манчестер- сити' отошли в прошлое. Теперь он носил сшитые на заказ костюмы и кремовые шелковые рубашки с Кингс- стрит.
– Я кое-что узнал, босс.
Шеф, который как раз просматривал в он-лайне свои оффшорные счета, рассердился, что его отрывают. Резко вскинув голову, он безмолвно предложил Брайану удивить его чем-нибудь. Брайан же открыл конверт и достал оттуда стопку переплетенных стандартных писчих страниц.
На верхнем листе красовалось отпечатанное на машинке слово:
ГАНГЧЕСТЕР
– Что это? – Шеф отпихнул от себя рукопись, чтобы показать, мол, чем бы она ни являлась, это была всего лишь кучка презренного дерьма.
– Хренов как оно там? Телесценарий.
– Сам вижу. Я-то тут при чем?
– Глаза разуйте.
– Что ты сказал?!
– Ох, извините, босс. С языка сорвалось. Но посмотрите. Только посмотрите, кто, черт побери, это написал.
Настороженно, будто боялся, что со шрифта ему в глаз брызнет фонтанчик серной кислоты, Шеф прочел имя на титульном листе:
УИЛЬЯМ ДАЙ
Шефу понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, кто это. Билли Дай! Тут он содрогнулся от отвращения, точно по невнимательности надкусил сандвич с собачьим дерьмом. Ведь из-за этого языкастого стервеца и начались все беды два года назад.
– Телевидение? – переспросил Шеф. – Я думал, он пишет книги. Книги, которые никто не читает.
– Расширяет свою деятельность, – блеснул умными словами Брайан. – Теперь он будет писать телесериал, который никто, мать его, смотреть не станет.
– И что, кто-то действительно намерен это снимать?
– Похоже на то.
– Кто?
– Ларри Крем ни больше ни меньше.
– Кто такой Ларри Крем?
– Хрен его знает, – сокрушенно признал Брайан. – Но Шонаг считает, что он большая шишка на телевидении.
– Кто такая, черт побери, Шонаг?
– Актриска, которую я имею по вторникам. Сладкая штучка. Играет Дориту Грин в 'Улице Коронации'. Ну помните, Дорита из бара? Это Шонаг дала мне почитать сценарий.
– Брайан. – Шеф откинулся на спинку стула, чтобы изучить тощего прохвоста по ту сторону стола.
– Ну?
– Меня нисколько не интересует, кого или почему ты имеешь. Мне плевать, жеребец ты или девственник. Да хоть всю жизнь проведи, дроча в помойное ведро.
Брайан не то хохотнул, не то охнул от удивления.
– Для меня важна только твоя верность. Так почему ты тратишь мое время на эту хрень?
– Поверьте, не без причины, босс, – самоуверенно отозвался Брайан. – Ведь эта хрень, которую написал Билли Дай, – про гангстеров Манчестера. Про нас, понимаете? Не знаю, как вы, а мне кажется, что просто наглость снимать про нас сериал, а нас в него не пригласить.
Над этим Шеф задумался. Пальцы сплелись у него на груди. Большие поглаживали друг друга, как шмары в тюряге.
– Им следовало с нами проконсультироваться, – признал он. – Тут сомнений нет. Они не выказали уважения.
Брайан подавил усмешку. Шеф был крутым главарем, и мало кто посмел бы его разозлить. Но его пунктик на сицилианской чести служил постоянным источником веселья для его людей, ведь все до одного знали, что родители Шефа были иммигрантами из Греции, владельцами грязной забегаловки в Хейзел-гроув возле Стокпорта. И даже не приличной забегаловки, а той, в которой подают тепловатый чай, где на поверхности плавает перхоть.
– Как это случилось? – нахмурился Шеф. – Вот чего я не понимаю. То он писал второсортную дрянь, которую никто не читал, а теперь вдруг его взяли на телевидение.
