Она пожала плечами:
– Не знаю. Надо будет у мамы спросить. Я только помню, что, когда она поняла, чего именно я боюсь, взяла меня за руку и, поймав пух, предложила его потрогать. А я не соглашалась и ревела.
– Хм, интересно, и откуда мог у маленького ребенка возникнуть такой страх? Ну я понимаю, что-нибудь там ужасное, безобразное, но безобидные белые пушинки?!
– Не поверишь, мне тоже это интересно, – засмеялась она, – но внятного ответа я так ни от кого и не получила. Кроме – ты не поверишь! – уфологов. Мне как-то спокойно и буднично объяснили, что маленький ребенок некоторое время после рождения помнит свое прошлое воплощение и автоматически переносит в новую жизнь знания старой.
– Ну-ка, ну-ка, забавно!
– Да эта версия, в общем-то, достаточно фантастическая, поэтому я ее публично обнародовать не решусь.
– Но мне-то можно, я ж, честное пионерское, в «желтуху» не побегу компромат сдавать.
– Да? Ну ладно, слушай. Мне сказали, что мое предыдущее воплощение было на планете, где злейшими врагами человека являются насекомоподобные волосатые существа. И даже прикосновение их волосков к коже несет человеку смерть. Именно от этого я в прошлом воплощении и умерла, а страх перенесла в следующую, то есть нынешнюю, жизнь.
Она засмеялась.
Лямзин посигналил «Ладе», внезапно вынырнувшей перед самым носом его машины, и сказал:
– А что, вполне может быть, я ничему не удивляюсь. У меня один друг – он врач, хирург, – ни в бога, ни в черта не верил. И вообще был закоренелым реалистом. Мы долго не встречались, а недавно я прихожу к нему в больницу и что вижу?! У него весь кабинет в иконах да в талисманах. Я спрашиваю: «Чего это вдруг?» А он вздохнул и говорит: «Знаешь, с такими невероятными вещами приходится сталкиваться, что начал в чудеса верить. Те, кого уже со счетов списали, вдруг оживают и быстро идут на поправку, а те, за кого и волноваться не стоило, вдруг – раз, и на тот свет. Вот как это может быть? Да я еще много чего повидал, но только тебе этого на трезвую голову не расскажу».
– И что, так ничего больше и не сказал?
– Нет. Говорит, сам, как придет время, узнаешь, а я не хочу в психушке сидеть. Поверь, был закоренелый атеист, над всем смеялся.
– Ой, что-то у меня прямо мурашки по коже побежали.
– Подъезжаем уже.
Дом было видно издалека. Свет горел во всех окнах, и это было похоже на домик с рождественской открытки. Александра встревоженно посмотрела на Эдуарда.
– Мне это не нравится, – неуверенно пробормотала она. – По логике вещей, сейчас не должно быть никакой иллюминации.
Лямзин встрепенулся и внимательно вгляделся в здание.
– Сиди здесь, я сначала сам войду.
– Да ты в своем уме! – возмутилась Александра. – Во-первых, у меня там дети, и я не собираюсь отсиживаться в машине, а во-вторых, все-таки я хозяйка. И ни Марина, ни Оксана – няня детей – тебя не впустят без моего ведома. Тебя же не знают!
– Хорошо, пойдем вместе.
Он вышел из машины и быстрыми шагами направился по дорожке к входу. Александра едва успевала за ним, так он торопился. Едва Марина открыла дверь, Лямзин отодвинул ее в сторону и пошел, не разуваясь, в гостиную.
Глазам его открылась премилая картина. За круглым столом, накрытым тяжелой бархатной скатертью, сидели близнецы, молодая простоватая девушка, вероятно, их няня Оксана, и… Вадим.
– Какая идиллия, – прошипел Лямзин, оборачиваясь к Александре, – что этот человек делает здесь? Мне помочь ему выйти или он сам дорогу найдет?
Александра развела бессильно руками, но едва Лямзин отвернулся, сделала большие глаза и постучала кулаком себе по лбу, глядя на Вадима. Он молча встал и, взяв со стула пиджак, направился к выходу.
– Извини, я не знал, – бросил он, проходя мимо.
Вид у него был понурый, как у побитого породистого пса. Ей опять стало жалко его, и она вопросительно посмотрела на Лямзина.
– Что? – вспылил он. – Может быть, и мне уйти?
– Не надо, – сникла она, – но я ему сочувствую, что ли… куда же он пойдет?
– Эй, как там тебя! Вадим! А ну-ка вернись.
Александра была уверена, что тот и не подумает остановиться. Но, видно, дела у приятеля были совсем плохи, потому что он с готовностью вернулся и с надеждой посмотрел на Лямзина.
– Садись, рассказывай, что у тебя за проблемы.
Пока Вадим изливал душу, перемежая эмоции повествованием, Александра выскользнула из гостиной и направилась на кухню.
Глава 17
Сон судьи Васечкина
Как и ожидалось, Марина была там.
– В чем дело? – гневно спросила ее Александра. – Я же просила тебя не пускать Вадима в дом!
– Но как я могу, – залепетала девушка. – Вадим Владимирович сказали, что вы просили его в гостиной подождать. А сами едете следом.
– Марина, если я сказала – нет, то это и значит – нет! А вовсе не «может быть в некоторых случаях». Понятно?
– Я уволена?
– В следующий раз уволю. Иди накрой на стол, все есть хотят.
Она поднялась в свою комнату и, подавив искушение сразу принять душ, переоделась в джинсы и футболку. С фотографии на стене на нее добрыми глазами смотрел отец.
– Вот видишь, папочка, как получается. Вот такая у тебя несерьезная дочь. И ничего-то она толком в жизни не может. Даже выбрать спутника жизни – и то проблема. А еще мне кажется, я просто боюсь полюбить. Да, наверное, мне страшно отдаться чувству из боязни, что все в любой момент рухнет. Ведь так проще – не правда ли? – полуэмоции, полужизнь. Зато и разочарований наполовину меньше. Потому что нельзя сильно расстроиться, если ты любил только наполовину.
Она вздохнула и кончиками пальцев коснулась лица на фото. Холодное стекло отрезвило, напоминая, что на самом деле ей больше никогда с отцом не поговорить. Александра промокнула слезы и спустилась вниз по лестнице.
– А где Вадим? – оглянулась она по сторонам.
– Он уже ушел. Думаю, я смогу ему помочь, его дело не безнадежно.
– Да? Вот здорово! Буду рада, если это так. Может, он и заслужил некоторую встряску, но как-то судьба слишком к нему бессердечна.
Лямзин нахмурился.
– Сам он к себе бессердечен. Жить надо честно, не врать хотя бы самому себе, и тогда не окажешься в нелепой ситуации. Кто его заставлял жить с женщиной, которую он не любит, да еще и подписывать бумаги, которые она ему дает, не читая? Какая-то наивная простота, граничащая с глупостью. А дамочка не промах, красиво ему отомстила. За поруганную любовь, так сказать.
– О, как у вас все далеко зашло, вы даже на столь деликатные темы поговорили.
Александра подошла и села за стол, а Эдуард, наоборот, вскочил и стал мерить шагами гостиную.
– Да, представляешь, у нас нашлись общие темы для разговора. И даже общие интересы.
– Например?
– Например, мы любим одну женщину.
Александра, которая как раз налила себе минералки и сделала глоток, от неожиданности поперхнулась.
– Вот как? А я ее знаю?
Он сел и побарабанил пальцами по столу.
