— Я ждал, когда ты, наконец, заговоришь на родном языке. Ведь Энн не догадывалась, что имеет дело с соотечественником.
— Тем более — давним знакомым. — Перебил его Фокс. — Помнишь Дворец спорта? На льду — мальчики и девочки. Талантливый фигурист Антоша Грюнвальд влюблен в Анечку Венцову. Он носит её сумки, обмирает, вздыхает…
— Антон?! — Аня смотрела на него во все глаза. — Ты же был совершенно рыжим. Невысоким, робким… Совсем, совсем другим…
— А теперь? — Он взлохматил медные кудряшки.
— Потемнел. И стал убийцей.
— Как видишь, не стал. — Ловко поставив ногой валявшийся на боку бочонок, Тони сел. — Господин Лешковский желает объяснений?
— Думаешь, тебе подыграла судьба, ублюдок? Это ложный выпад, чтобы побольнее ударить в спину. Неужели Анна поверит россказням наемного убийцы, только потому, что он носил её коньки?
— Попробую убедить леди. Если меня сейчас пришьют твои гориллы, я бы не хотел оставить Анну в сомнениях. — Бросив на девушку решительный взгляд, Тони возвел глаза к висящему у потолка фонарю и продолжил. — Естественно, я не забыл сестричек Лаури. Вокруг говорили, что они очень походи. Но я замечал только Аню. Ради неё рвался в лидеры, пыжился изо всех сил… Но как может стать наглецом и пройдохой мальчик по фамилии Грюнвальд, что в переводе с немецкого означает Зеленый лес… Нечто гетевское, поэтическое… К тому же — еврейское, в стране интернационального братства. Эх! Вдобавок, после ангины у меня развилась сильная близорукость. Родители — оба врачи — забрали ослабленного ребенка из секции. А скоро мы уехали в Рио. Рио-де-Жанейро — хрустальная мечта Остапа Бендера. Дядька отца, эмигрировавший в Бразилию с родителями сразу после революции, имел там маленькую клинику. Когда заболел раком, вызвал единственного наследника.
Мои родители отдали меня в университет в Штатах — стесняющегося своего носа очкарика с ужасающим английским… Короче: я стал хулиганом и встретился здесь с вами, товарищ. Меня заворожили условия сделки, шеф. Пожалуй, они были слишком щедры — я насторожился. О том, что моей невестой станет Алина, я догадался по фотографии в газете. Вернее, почти узнал изображенную там русскую невесту барона Роузи. Это мне уж совсем не понравилось. «Что-то здесь не так, Фокс. Надо бы разнюхать», — сказал я себе. И накануне свадьбы бродил вокруг виллы «Двойник» в надежде что-нибудь разузнать.
И вот появляется оттуда совершенно невменяемая крошка в плаще на голое тело и в белых шпилечках… Представь, Майкл, ты эстет: эта детка в ужасе бежала от тебя! Кстати, почему ты размахивал над её головой свечой? Мистический обряд обольщения?
— Я присматривался. И тут действительно понял — в моей постели лежит не Алина. Разочарование, отвращение, размышление… Я чуть-чуть задумался, ввязываясь в глубокие внутренние дискуссии: убрать детку или приголубить? И решил — стоит немного позабавиться. — Майкл насмешливо посмотрел на жену. Благодарю, Энн — ты смешная мышка.
— Меня девушка у задней калитки виллы привлекла загадкой: Алина или нет? Я проследовал за ней незаметно до самой набережной… Поливал отчаянный дождь. Девочка спустилась в бар — я туда же. Мы познакомились, выпили, понравились друг другу и я пригласил её на свою яхту. — Тони сделал паузу, ожидая возражение Анны, но она промолчала. — Тут начались чудеса: девушка твердила о призраке мужа, о том, что её перепутали с подругой, что необходимо срочно заявить обо всем в полицию, в Российское консульство и т. д. Я хорошенько пригляделся и почти убедился, что передо мной — Алина Лаури. Но сильно тронутая. Синяк на лбу, разбитое колено… Колено, впрочем — это совсем особая тема. — Тони облизал пересохшие губы.
— Оставим анатомические подробности, — прервал Майкл. — Я тороплюсь на самолет. Надо закончить здесь все дела. Скажи, Энн, почему Алина прислала тебя?
— Я говорила правду. Она попросила помочь. Но машина сбила меня и эти мужчины почти без сознания привезли меня сюда. А доктор не хотел верить мне…
— Да и я поверил не сразу… Пока думал, что к чему, позвонили вы — и приказали убить… Но, видите ли, сэр… я до сих пор никого не убивал, даже мышек. И почему-то не захотел пробовать. — Тони вдруг рванулся к сидящей на матрасах Ане, опустился рядом и припал губами к оцарапанному колену, виднеющемуся в распахе платья. — Ты вспомнила?
— Да…
— А я догадался, что ты не Алина, как только втащил тебя на трап. Увидел колено в подсохших корках и… — Он ударил себя ладонью по лбу. — И тут-то меня осенило — а вдруг?! Наверно, долго мечтал, чтобы случилось нечто подобное — в водовороте жизни я спас Анюту Венцову. Да, да! Это вам не футы- нуты, господа! Понимаешь ли, Аня, тогда в Новый год на стадионе Принц Январь не просто трепанул про Полночного Святого и его необыкновенный дар… Я действительно хотел сделать то, о чем мечтал бессонными ночами… Поцеловать тебя по настоящему, как Майкл Дуглас. Не вышла у нас лавстори, и пруха отвернулась от меня…
— Пропустим лирику. Отмотай пленку обратно — выходит, ты её вытащил? Зачем, — уже понятно — чтобы лобызать колени. — Михаил прищурился. Девушка прыгнула в воду, а ты вцепился в медальон, ведь правда?
— Наверняка, ты поступил бы именно так, шеф. Забрал вещицу, а девчонку утопил. Но Тони Фокс пошел другим путем… Сейчас не август, вы заметили? На ней бельишко, на мне — брюки и толстый свитер. Но мы оба явно не моржи. Я не успел раздеться — кинулся следом… Не без труда выволок бесчувственное тело на сходни… Простите, украшений я не заметил… Поскольку, как уже объяснил — увидел более интересные вещи… Потом мы сбежали. Я думал, что она с тобой заодно и втягивает меня в некую грязную историю. Мы танцевали вальс, как когда-то на катке. Я понял — она обманута и говорит правду… Потом твои люди хотели выбросить Анну из окна. И что же — роли переменились? Я и в самом деле спас от лап мерзавца свою юношескую любовь, а у тебя начались невезения, Майкл? Девушка жива, а талисман пропал? Анна, наконец, убедилась — ты бешенный негодяй, Лешковский. А она законная вдова!
— Браво! Почти концертный номер. Я доволен — лирическое крещендо перед финалом прозвучало довольно искренне, хотя и с ходульными эффектами… Целование израненных коленей, вальс… — Михаил поморщился. — Что ж ты молчишь, Анна? Жалеешь, что не стала женой барона Роузи?
— Я жалею, что когда-то, будучи действительно невменяемой, назвала тебя мужем. Я не скорблю больше о потерянном ребенке — мне было бы страшно узнавать в нем твои черты. Я рада, что мои колени не так уж плохи и что есть на свете чудаки, не забывающие первую любовь. Спасибо тебе, Антон…
— Слабовато для предсмертной речи… А теперь основное: что скажете о медальоне? Если не ошибаюсь, я сижу на ящиках с тротилом… Все произойдет вот как: сейчас появятся уже знакомые вам ребята. Вначале они займутся девочкой. А мы с Лисицей посмотрим. Посмотрим, послушаем, что ещё вспомнит «барон» об утерянной вещице… Кстати, хочу предупредить: в медальоне лишь половина шифра. Ни одна из половин ничего не стоит без другой. Но даже заполучив обе, никто, кроме законных владельцев не сумеет воспользоваться ключом — шифр кода известен только нам — мне и моему компаньону. Надеюсь, что его уже нет в живых. Значит, стоит дело иметь со мной. Тем более, я знаю не только что и как достать, но и где. Вы не подумали об этом, кладоискатели? Земной шар, правда, не так уж велик… но и жизнь не слишком длинна. Поиски могут чересчур затянуться.
— Мне все рассказал Денис Южный! О золоте, о вашей женевской сделке. Он не верит тебе, оборотень! — Вскинув голову, выкрикнула Анна.
Михаил захлопал в ладоши: — Смертный приговор оглашен. Но развлечения не отменяются.
— Тони, если ты действительно знаешь, где эта штука — скажи ему.
— Давно бы, давно сказал. И тут же получил бы пулю в затылок. И ты тоже. А затем… как тут принято, шеф — растворяют в кислоте? Заливают бетоном?
— Взрывают, Лиса. Надеюсь, получится эффектно. Домов таких у меня много. На взрывчатку ребята не поскупились, а спектакль предстоит интереснейший. Давно мечтал насладиться красивым сексом. Вы ведь оба танцоры? Обожаю пластичные тела. Знаете, уже заметил — тело не теряет своих навыков даже в пограничной ситуации. Ах, как красиво падал с восьмого этажа Карлос! Я люблю смотреть эту кассету… И ведь Энн довольно грациозно прыгнула на балкон к собачке, жаль, что песик не был голоден… Ладно, наверстаем упущенное. — Михаил хлопнул в ладоши. — Друзья, кушать подано.
