внуков всего за пять минут. Мобильная связь здесь не работала, Хорёк пояснил, что в пределах крепости работают немногие мобильные операторы. — Если вам захочется посетить чьи-то комнаты, и это человек противоположного пола, не забудьте — на входе на мужскую или женскую половину всегда есть слуга или служанка. Если почему-то нет, позвоните в колокольчик и дождитесь, пока появятся и скажите, к кому идёте. Если это очень срочно — найдите охранника.
— Май называет их стражей, — улыбнулась Тесан, — так смешно!
— Если вы не в парке и не в комнатах Светлой, вам запрещается к ней прикасаться. Это касается даже гостей! Она может к вам прикасаться, обнимать и что угодно, но если она не разрешила, сами трогать её не смейте. Даже прикасаться к одежде. То же касается её родственников.
— Строго! — Тесан улыбнулась и получила по шее от Вейс. Эверан слушал с серьёзным видом.
— После полуночи и до рассвета — никаких визитов к противоположному полу. Иначе познакомитесь со здешней темницей. Видели на стенах красно-зелёные знамёна?
— Видели, — согласился Эверан.
— Вход за них вам заказан. Туда — только в сопровождении охранников, если вас пригласили, или кого-то из домочадцев королевы или Светлой.
— А королева сейчас здесь?! — поразилась Тесан. — Бабушка! Уже и спросить нельзя! Я никогда не видела настоящую королеву!
— Видела, — улыбнулась Лас. — Пока мы обедали. Она заходила в зал, но была инкогнито, не в церемониальной одежде. Иначе бы вы сразу всё поняли.
— Как в сказке! — восхищённо заметила Тесан. — Я бы осталась тут! Бабушка, уже и помечтать нельзя!
— Если захотите выйти в город, зайдите ко мне. Я расскажу, как нужно одеваться и как себя вести. Всё, инструктаж окончен!
— Ты хотела о чём-то поговорить? — Лас подошла к Вейс, когда ты прикрыла за внуками дверь.
— Ласточка, мне это не приснилось? Ну та, с которой мы говорили сегодня, которая в белом?
— Боюсь, что не приснилось. Хорёк потом снял отпечатки пальцев с термоса. Это всё было на самом деле.
— Думаешь, она специально оставила свои отпечатки?
Лас кивнула.
— Чтобы мы знали, что это не сон. Медвежонок, я не знаю, как это случилось. Я не видела её смерть, но я знаю, что она умерла. Мне самой пришлось умереть для этого. И никогда, никогда не называй её по имени, не спрашивай его ни у кого! Мы оставили её без имени. Никто не забывал её, такое не забудешь, но имени у неё больше нет. Она никто.
Вейс кивнула с очень серьёзным видом.
— Ты умерла? Как это может быть?
Лас долго собиралась с мыслями.
— Сегодня вечером. Или когда получится — я хочу, чтобы Стайен был с нами.
Вейс посмотрела ей в глаза, взяла за руку.
— Если тебе тяжело рассказывать, я подожду. Если не захочешь, тоже не обижусь.
Лас кивнула. Взяла Вейс за плечи.
— Хочешь, покажу тебе дворец? Тут столько интересного!
— Я сама, — улыбнулась Вейс. — На кухню меня не пустили, сказали, что у такой почтенной гостьи есть более достойные занятия. Слушай, здесь даже слуги так говорят! Тесан права, как в сказке! Здесь всё, как было двести лет назад!
— Или даже раньше. Тогда прогуляемся?
— Ты обещала показать, много раз. То место, где всё это случилось. Только без внуков, Лас! Только я и ты. Хочу хоть немного спокойствия сегодня!
— Идём, — согласилась Лас. — Это в столице. На «Соколе» — четверть часа лёту, если туда разрешается лететь.
— Не боишься садиться за руль?
— Но ты же не знаешь дороги.
— Ничего, тише едешь — дальше будешь. Расскажешь.
— У нас два часа, — предупредила Лас. — Потом — летим обратно. На ужин опаздывать нельзя.
— А далеко до Университета?
— Вон он, — указала Лас. — Двадцать минут ходьбы.
— Пойдём пешком! Какой высокий, даже отсюда видно!
— Самое высокое здание в городе, — согласилась Лас. — Ну что, готова?
Я сама не очень готова, подумала она. Вот боюсь, а чего — не знаю.
Тегарон, столица королевства Тегарон — город на пяти холмах. Университет стоит на втором по высоте, и, вместе со всеми постройками и парками, занимает почти седьмую часть площади столицы. А с новым спортивным комплексом — так и пятую. Кое-что изменилось, думала Лас, шагая по новомодному «реактивному» асфальту, каким сейчас покрывают скоростные автострады. А кое-что — нет. Вот Университет сам по себе мало изменился. Снаружи. Когда же я была здесь в последний раз?
— Красота какая… — Вейс восклицала это уже который раз. Останавливалась, чтобы посмотреть вокруг, прикасалась рукой к стволу дерева. Она выглядела необычно в традиционной одежде тегарцев, как и сама Лас. Правда, Лас всего через час привыкла и к шапочке, и к перчаткам — а первые три месяца я не могла привыкнуть и меня это жутко злило. Когда почти все разумные люди давно уже нашли средства удобнее и никак не стесняющие, эти варвары всё ещё пользовались средствами двух… уже трёхвековой давности. И сами называли Роан отсталой, косной страной. Как меня это тогда злило и забавляло… Великое Море, какой же я была тогда наивной!
— Я себя так странно чувствую, — шепнула Вейс после того, как минут десять походила в перчатках. Конечно, будешь странно чувствовать. Ткань поглощает часть сигнального секрета, но разрушает не всё, а часть возвращает твоим же рецепторам. Органы чувств реагируют на это специфически — обоняние обостряется, также как и тепловое зрение, естественный гормональный фон переходит в состояние «длинной паузы». Когда никто, будучи в цикле, не может и тебя втянуть в такое же состояние, когда разум не подавляется ничем инстинктивным. Помню, Доктор мне всё это рассказывал. И про достоинства такого способа управления своей животной частью, и про недостатки. А мне нравится моя животная часть, и чтобы освободить её, нужно просто не пользоваться никакими мазями и настойками день-другой… Я никогда не пойму их, думала Лас. Дома, за стенами и занавесками, они точно так же высвобождают себя, а снаружи всё должно быть чинно, ни малейшего намёка на то, что для человека может быть самым естественным, что давно уже не служит одному только воспроизводству себе подобных…
— Лас! — Вейс подёргала её за рукав. — О чём думаешь?
Лас поморгала. Они пришли к главному входу в университетскую больницу. Вон он, бело-зелёный флаг. А тут всё перестроили, только малая часть — старый корпус — остался как есть. Вон там я лежала, вон за тем окошком, и мечтала поскорее умереть, когда мне сообщили, что я теперь никто и ничто, без имени, имущества, прошлого и будущего, что все, кого я любила, умерли или отказались от меня, а все, кто это сделал, даже не знают, что они со мной сделали…
— Не дёргай за рукав, — посоветовала она. — Это не очень прилично.
— Да? — удивилась Вейс. — Почему?
— Я потом расскажу. Вон там я лежала, — Лас указала на окошко. — Там всё изменилось для меня, там я родилась во второй раз.
— А нас туда пустят?
— Пустят. Больница открыта для всех. Но лучше в другой раз, когда времени будет больше. Там можно гулять неделю, и не всё успеть посмотреть.
