сокровища.
Люциан быстро подошел к ней, но остановился, не осмелившись ее обнять, и наклонился. В ожидании поцелуя Дейзи закрыла глаза. Но когда его губы прикоснулись к ее щеке, ее глаза в удивлении распахнулись. Отступив на шаг назад, он окинул ее взглядом.
Медленно. Пристально. Как будто хотел запомнить.
— Я скучал по вас, — сказал он просто. — Хоть и не приходил, но все время думал о вас. Я глупо вел себя во время нашей последней встречи. Смею ли надеяться на прощение?
Он улыбнулся, и сердце Дейзи едва не выскочило из груди.
Все время думал о ней? Даже когда он целовал ее, как ее саму? Она могла поклясться, что Бланш не было в его мыслях, когда он ласкал языком рот Дейзи. Двуличность мужчины пугала.
— Конечно, я вас прощаю, — сказала Дейзи.
В конце концов, это всего лишь игра. Нужно помнить, что все это понарошку, и сердце не будет болеть. Она — современная женщина. Она — Бланш Латур, которая получает от мужчин удовольствие, не спрашивая разрешения. И сердце к этому не имеет никакого отношения. Жестом она указала ему на одно из кресел у камина и сама устроилась напротив.
— Мне приятно видеть вас, Люциан. Как продвигаются раскопки?
На маленьком столике между креслами стоял графин с портвейном. Пока он рассказывал ей о последних находках, она позволила ему наполнить бокалы.
— К сожалению, вынужден признаться, что за время, прошедшее с момента нашего первого разговора, мы не приблизились к сокровищам, — закончил он со вздохом.
— Не приблизились? Не может быть. — Неужели он думает, что ее ежедневный труд напрасен? — Разве вы не узнали больше об этом воре Кае Мерите? Разве не появилась новая теория о мотивах его кражи?
Он вопросительно поднял бровь:
— Вы, вероятно, разговаривали с Дейзи Дрейк.
Дейзи прикусила губу. Надо быть осторожнее, иначе она себя выдаст.
— Bien sur? Она же мой агент в этой авантюре. — И добавила спонтанно: — Скажите-ка мне лучше теперь, когда проводите с ней столько времени, как вам мисс Дрейк?
— Как мне мисс Дрейк? — Он сделал глубокий вздох, прежде чем пригубить бокал. — Хотя у меня скудный опыт общения с прекрасным полом, все же считаю себя не вправе обсуждать одну женщину с другой.
Дейзи натянуто рассмеялась:
— Что в этом опасного, если женщина интересуется вашим мнением?
— Что я думаю о Дейзи Дрейк? — усмехнулся он криво. — Откровенно?
— Я не потерплю лжи.
— Очень хорошо, но помните, что это вы спросили. — Он откинулся на кресле. — Во-первых, Дейзи обладает проницательным умом и дьявольской работоспособностью.
— Похвально, — обронила она с упавшим сердцем. — Но восторга не вызывает.
— О, я бы этого не сказал. Она восхитительна во всем. — На его красивом лице появилась широкая улыбка. — Видели бы вы ее, когда она пришла, мокрая насквозь от дождя. Милая девочка даже не догадывалась, каким прозрачным стал ее муслин.
Дейзи поперхнулась портвейном и, прикрыв рот платком, закашлялась.
— Ее грудь с темными сосками, просвечивающими сквозь мокрую ткань, почти совершенна. Она напомнила мне вашу грудь, Бланш. А это высокая похвала, — продолжил он, словно не замечая ее кашля, который она не могла подавить. — Да, Дейзи Дрейк просто восхитительна. О, простите, вы, кажется, поперхнулись.
Он подскочил к ней, чтобы постучать по спине. Но Дейзи жестом прогнала его:
— Нет-нет, все в порядке.
— Или я был чересчур откровенен?
— В общем…
Она никак не могла справиться с кашлем.
— Если да, то простите. Но вы спросили, как она мне, и…
— Да, спросила.
Ее щеки пылали.
Одно дело выставить напоказ соски в роли Бланш. Но для Дейзи это было в высшей степени унизительно.
Все же она пригласила его сегодня с определенной целью и думала только о его ласках, надеясь, что ее маленькая точка наслаждения доставит ему радость. Но осмелиться на это приключение она могла лишь в образе Бланш.
— Хватит говорить о Дейзи Дрейк, — сказала Дейзи. — Полагаю, она передала вам мое послание.
— Да. — Люциан опустился перед ней на одно колено. — Она сказала, что вы готовы показать мне что-то, о чем я хотел узнать.
Дейзи кивнула. В горле у нее пересохло. Если голос ее дрогнет, он спишет это на приступ кашля.
— То место, которое приводит женщин в неистовство, — прошептала Дейзи.
Его темные глаза радостно блеснули.
— Вы делаете мне честь, Бланш. Должен признаться, что любопытство сводит меня с ума. Но я бы предпочел, чтобы вы сделали нечто другое.
Она взмахнула ресницами, не уверенная, что не ослышалась. Она собралась поделиться с ним одним из своих секретов, а он отказывался.
— Что? — услышала она свой вопрос.
— Я хочу, чтобы вы сняли маску, хочу узнать все, чем вы желаете со мной поделиться, но больше всего я хочу узнать вас. — Он повернул к себе ее ладонь и запечатлел на ней нежный поцелуй. — Пожалуйста.
Юпитер! Если она снимет маску, маленькому фарсу придет конец, но заканчивать его она пока не собиралась. Из-за ненависти его отца к ее семье Люциан никогда не станет флиртовать с ней самой. А тот единственный поцелуй был всего лишь мужским способом доказать свою правоту.
— Я никогда не показываю лица своим любовникам. И вы это знаете.
Она отняла у него руку.
— Значит, я все же стану вашим любовником?
— Я этого не говорила.
— Но подразумевали. — Он обнял ее. — Дейзи Дрейк особенно хорошо разбирается в том, что подразумевается. Вы же знаете.
— Нет, не знаю, — возразила она сдержанно.
— А я думал, вы с ней друзья. — Он коснулся ее губ в соблазнительном поцелуе. — А что, если мы все устроим так, чтобы я не мог на самом деле видеть вашего лица?
— Каким образом?
— Мы можем задуть свечу и погасить огонь в камине, — сказал Люциан, оставляя цепочку легких поцелуев по контуру ее лица, которые завершил покусыванием мочки уха.
От удовольствия Дейзи закрыла глаза.
— Нет, лунный свет слишком ярок.
— Завяжите мне глаза, — предложил он.
В голове ее возникло несколько заманчивых возможностей. Бланш посвятила целую статью в своем дневнике непристойным любовным играм, включавшим черную повязку на глазах одного из партнеров.
— Вы не будете подглядывать? — спросила она.
— Слово джентльмена, не буду.
В знак подтверждения клятвы он поднял руку.
— И не снимете повязку, пока я не уйду?
— Даже если должен навеки оставаться в темноте, не сниму маску, пока вы не разрешите.
Хотя в его голосе прозвучала улыбка, Дейзи знала, что он не нарушит данного слова. Люциан дорожил честью, еще когда был мальчишкой с ободранными коленками и размахивал деревянным мечом.
— Я принимаю ваши условия, сэр. — Дейзи встала и порылась в ящике комода в поисках шелкового шарфа, чтобы завязать ему глаза. — Приготовьтесь расстаться с одним из ваших чувств, сэр, но, предупреждаю, оставшиеся могут при этом существенно усилиться.
Его улыбка была воплощением греха.
— На это я и рассчитываю.
Глава 18
Любовь смотрит не глазами, а умом; и поэтому крылатого Купидона изображают слепым.
Люциан опустился в кресло и закрыл глаза, когда темная повязка лишила его возможности видеть. Легко касаясь проворными пальцами его волос, Дейзи затянула на затылке узел. Люциан ждал. Каждый дюйм его кожи трепетал в предвкушении. Это была ее игра, пусть играет.
По крайней мере пока.
Воздушными прикосновениями ее пальцы пригладили его волосы. Он слышал шорох шелка, когда она остановилась перед ним. Люциан был почти уверен, что «куртизанка», взявшая его за руки и поднявшая с кресла, на самом деле Дейзи Дрейк. Но откуда Дейзи знает, как мучить мужчин? Их встреча в музее и работа на раскопках свидетельствовали о ее здоровом интересе к королям плоти. К тому же она происходила из благородной состоятельной семьи.
Стала бы она играть с ним в карты на раздевание? Ласкала бы его плоть, сводя с ума, так что он едва не опозорился, потеряв над собой контроль?
Сегодня он надеялся выяснить правду.
Она подошла к нему ближе, обдав пьянящим жасминным ароматом. Да, определенно тот же исходил и от Дейзи, хотя и не такой резкий. Скорее, воспоминание об аромате. Пропитавший ее кожу, он, казалось, стал частью ее существа.
Ее кожа.
Она позволила ему снять с нее перчатки. Он исследовал ее плоть на ощупь. Играл с ее пальцами, переплетая их со своими, лаская тыльную поверхность ладоней, изящные запястья. Поднес одно к губам и попробовал тонкую кожу на вкус.
Когда помедлил, ее пульс участился.
Стала бы настоящая куртизанка так сильно реагировать на простой поцелуй? Для этого наверняка потребовалась бы более эротичная стимуляция. Люциан терялся в догадках.
Может, такая повышенная чувствительность и делала куртизанок столь желанными. Отец однажды рассказывал ему, что такая вот райская птичка была способна заставить любого мужчину почувствовать себя павлином. Страсть куртизанки была хотя и наигранной, но чертовски приятной.
Целуя и покусывая кожу, Люциан добрался до локтевого сгиба. Вздрогнув, она ахнула.
Люциан готов был дать голову на отсечение, что это не уловка проститутки.
— Вы сняли маску? — спросил он.
— Нет еще.
— Тогда позвольте мне.
Его ладони поползли вверх по ее рукам к обнаженным
