— Куда вы ехали? — повторил он вопрос.
Ратарах выдавил:
— Не скажу…
И закашлялся.
— Конечно, скажешь, — уверенно, почти дружеским тоном молвил Шраддха.
И аркан еще туже впился в кожу пленника. Брызнула кровь, юноша закричал пронзительно и вдруг сорвал голос, засипел.
Рукмини в отчаянии закусила губу. Ратарах корчился на земле, Шраддха с легкой усмешкой наблюдал за братом и сестрой, и наконец Рукмини не выдержала:
— Хватит! Остановись — он ведь еще ребенок!
Шраддха не спешил выполнить ее просьбу. Он подъехал ближе к девушке. Теперь он мог бы, если бы захотел, коснуться ее рукой.
— Кто он тебе?
— Брат, — глухо ответила Рукмини.
Брат, которого она по легкомыслию и упрямству завела в эту ловушку! Брат, который хотел уберечь ее и не уберегся сам…
— Хочешь спасти его жизнь? — спросил Шраддха, ласково улыбаясь. — Стань моей наложницей, и я позволю твоему брату жить. У меня много наложниц, по все они слишком покладистые. Понимаешь меня? — Он разговаривал с ней дружески, почти как с равной. Со взрослым человеком, который способен понять его, Шраддху.
— Видишь ли, красавица, мои наложницы меня боятся. Ты не такова, ты не станешь бояться меня. Ты сама — воин, верно? От тебя родится настоящий воин.
Рукмини смотрела в ласковые глаза своего врага и чувствовала, как дикий, почти животный ужас растет в ней.
Как и все люди, она боялась смерти. Это был естественный страх, которого никто не стыдится. Воин умеет преодолевать этот страх, его учат искусству бесстрашия с детства.
Но одна только мысль о том, что ей, Рукмини, предстоит остаться наедине с ненавистным человеком… отдаться этому незнакомцу, которому не нравятся слишком покладистые наложницы… Нет! Девушка невольно поднесла к горлу ладонь.
Шраддха словно бы знал, какие чувства она испытывает. Улыбался ей дружески, проницательно. Он был совершенно заверен в том, что сумеет покорить ее.
— Такая как ты родит мне настоящего воина… Не такого, как твой брат. Истинного. Воина, способного умереть ради другого человека. Воина, способного убить, а не только хныкать. — Шраддха засмеялся и, не удержавшись, провел пальцем по щеке Рукмини. Она содрогнулась от отвращения. — Не вздумай только что-нибудь вытворить над собой. Слышишь меня? Если ты что-нибудь сделаешь с собой, твой брат умрет от мучительных пыток, и последнее, что он прохрипит перед смертью, будет проклятие тебе!
Рукмини наклонилась и перерезала волосяной аркан, стягивающий ногу Ратараха. Затем она бросила нож.
Шраддха весело засмеялся.
— Отвезите ее в лагерь, — велел он своим людям. — Пусть женщины подготовят ее к моему возвращению! Я сотру с лица земли проклятый мятежный город Патампур и возьму то, что принадлежит мне по праву войны.
С помертвевшим лицом Рукмини повернулась к врагам и отдала им свой нож. Только сейчас она осознала, что отныне для нее начинается безотрадная жизнь пленницы. Но, поклялась себе девушка, как только Ратарах окажется на свободе, она оборвет эту жизнь — чего бы ей этого ни стоило!
Глава десятая
Подготовка к жертвоприношению
Санкара спешил. То, что он увидел в чаше, наполненной водой и лепестками лотоса, заставило его действовать без промедления. Иначе будет слишком поздно! Шраддха — хороший воин, преданный господину, но он слишком уж привык полагаться на свое искусство и на мощь оружия. Такие, как Шраддха, не признают великой власти магии. Они попросту не задумываются над тем, что в мире существует нечто более великое, чем мускульная сила и острое лезвие.
О великая Кали! — шептал Санкара, вглядываясь в чашу с водой. — Благодарю тебя за то, что открыла мне свое желание!
Воля богини была выражена недвусмысленно. Несколько дней назад Санкара обещал ей человеческую жертву. И неустанно обращал к Кали молитвы, вопрошая: какую именно жертву предпочтет богиня. Он знал, что у Черной Матери случаются самые странные капризы, и горе тому жрецу, который не догадается — чего именно желает его повелительница. Иногда ей хотелось отведать крови младенцев, иногда — стариков. Случалось, Кали требовала себе в жертву блудниц, и тогда жрецам приходилось, забыв о собственных обетах, отправляться к самым презренным отбросам общества.
Санкара как никто понимал опасность ошибки. И потому вынул чашу, которой пользовался очень редко. Это был древний сосуд, изготовленный в незапамятные времена каким-то очень сильным магом.
Налив в чашу чистой воды и насыпав лепестки лотоса, Санкара до боли в глазах всматривался в воду. Богиня испытывала его. Он ничего не мог разглядеть. У него рябило в глазах, начинала кружиться голова. Один раз он даже потерял сознание. Но Санкара не оставлял попыток. Он знал: рано или поздно видение придет.
Его усилия были вознаграждены в тот день, когда из Патампура вышел караван. Санкара не сразу понял, что именно он видит. Какие-то люди двигаются по плоскогорью. Должно быть, торговцы…
Санкара ниже наклонился над чашей. Нет, то были не торговцы! Караван состоял из стариков, женщин и детей. Телеги были нагружены не товарами, а книгами и астрономическими приборами. И везде сидели дети: на стопках книг, на ящиках со свитками…
— Беглецы из Патампура, — прошептал Санкара. — Теперь многое становится понятным. Кажется, Шлока — могущественнее, чем я предполагал.
Да, теперь Санкаре было ясно. Он не мог увидеть ту, кого Кали желала себе в жертву, потому что избранница богини находилась в Патампуре. И одновременно с нею в Патампуре был Шлока, мудрец и воин, учитель воинов. Магия Шлоки совершенно блокировала все попытки Санкары проникнуть незримым взором за стены Патампура. Причем Санкара не сомневался: Шлока не производил для этого никаких ритуалов. Одно только присутствие Шлоки разрушало всю магию Санкары и закрывало подопечных мудреца от каких- либо магических воздействий.
— Интересно, понимает ли сам Шлока, что происходит? — спросил себя Санкара. И сам себе ответил: — Нет, потому что в противном случае он догадался бы о моих намерениях и оставил избранницу Кали в стенах Патампура, под своей защитой.
Что ж, тем лучше. Любой ошибкой противника следует воспользоваться.
Кали показала ему караван. Затем взор богини заскользил по людям, что уходили от армии Шраддхи. То и дело Черная Мать задерживалась на этих людях. Рассматривала их, словно пытаясь понять, кого же из них она хочет себе жертву. Вон тот старик с растерянным лицом? Нет, нет. Может быть, беременная женщина, которая не в состоянии сейчас думать ни о ком, кроме своего будущего ребенка — и о том, суждено ли этому ребенку увидеть своего отца или же тот погибнет при штурме города? Нет, беременная женщина тоже не интересовала Кали.
Не та ли девочка, худышка с острыми коленками, что изо всех сил держится за бортик телеги, боясь выпасть? На ней взгляд Кали задержался дольше всего. Однако миг — и Кали двинулась вперед, к голове каравана.
Скоро Санкара увидел юношу, почти мальчика, верхом на коне. Юноша хмурился и отчаянно старался выглядеть старше своих лет. А рядом с ним ехала девушка в полном расцвете здоровой красоты. Она была похожа на юношу, но если тот напоминал зверька, готового в любое мгновение прянуть и убежать, то
