за недостатка таланта, а из-за чего-то такого, чему трудно дать четкую характеристику.
Ким недоставало царственности, «звездности», стильности, которые сделали, например, Мэрилин Монро из очередной «симпатичной калифорнийской мордашки». У Ким был приятный высокий голос, но в процессе пения он затихал, так что не помогал даже микрофон. У нее были прелестная, но застенчивая улыбка, немножко неловкие и угловатые движения… Типичная дилетантка.
Когда она исполняла свою коронную песенку на предварительном просмотре, ей было до боли стыдно, потому что она видела все свои просчеты. Показалось ли ей или в самом деле один из судей хихикал? Внезапно Ким и самой захотелось рассмеяться вместе с ним: это и вправду было смешно и нелепо.
То, что Ким удалось без срывов пройти через все шоу, само по себе было чудом.
— Это был пик моей славы, — мрачно заявила она после его окончания. — По крайней мере, меня показали по национальному телевидению.
— Не переживай! — утешала ее подружка по несчастью, Нэнси. — Что бы ни случилось, ты навсегда останешься экс-«Мисс Западная Виргиния». Этого у тебя отобрать нельзя. А что касается меня, то я собираюсь вернуться домой и выйти замуж.
Нечего и говорить, что для Вестов понятия «вернуться домой» не существовало. Единственный вопрос заключался в том, куда ехать на сей раз.
Спустя два дня после разъезда конкурсанток мать с дочерью все еще болтались в отеле. Погода установилась теплая, и Бетт решила, что Ким может отдохнуть, пока сама она разработает план на будущее.
— Всего несколько фактов, Ким. Та пампушка, получившая первый приз… у нее бюст девяносто, а талия шестьдесят. Ну, насчет талии мы мало что можем исправить, стало быть, надо что-то предпринять насчет груди. — Тут она выпалила цифровые данные наиболее близко подошедших к заветному пьедесталу конкурсанток и сделала вывод: — Сомнений быть не может, им нравится, когда грудь полная и округлая. Что ж, это поправимо. Я в дружбе с Хелен Эндерби, рекламным агентом, от нее я и получила эти цифры — не официальные, а истинные. В общем, Хелен рассказала мне об одном докторе в Ричмонде, который делает имплантацию за полцены. Ким! Выше голову! Это совсем не больно, ручаюсь! Там, конечно, будет не так шикарно, как в «Маривале», но мы же не говорим о серьезной операции… Они просто впрыснут в тебя немного силикона, и на следующий же день ты будешь выглядеть как Джейн Рассел, даже лучше! И еще надо будет немного подправить ягодицы… подтянуть, округлить… — Она покусала кончик карандаша. — Все зависит от средств. Давай-ка прикинем. После Микэниксвиля осталась пара сотен. Может, удастся получить назад деньги за твой костюм — ты его почти не носила… Послушай, радость моя, тебе необязательно здесь торчать! Иди к бассейну и понежься на солнышке. Я некоторое время буду занята.
Ким спустилась вниз, поплавала. Обычно это занятие успокаивало ее, но только не сегодня. Она была рассержена, раздражена. Растянувшись в шезлонге, она подставила свое тело солнечным лучам.
«Не верю я в этот ее новый фокус, — бормотала она про себя, содрогаясь при мысли о возможной операции. — Раз-два-три — и все в порядке! Как же…» Она ненавидела эту перспективу. Боялась ее. И все же…
И все же где-то в глубине души, почти на уровне подсознания, некая часть Ким отзывалась на эту мысль сексуальной дрожью.
Лежать обнаженной, беззащитной, полностью во власти незнакомого человека, который будет вторгаться в ее тело, делать с ним все, что захочет… В каком-то смысле это напоминало стояние на помосте в Конвеншн-Холле в плотно облегающем купальнике под жадными, раздевающими взглядами сотен мужчин…
Ким опять поежилась, недовольная тем, что подобная фантазия вообще могла придти ей в голову. Она что, ненормальная? Получать удовольствие от операции! Какая-то форма извращения, и ничего больше!
Ким была в смятении. Если бы у нее был друг, с кем можно посоветоваться, кто был бы знаком с болью и удовлетворением, получаемых от таких трансформаций! Аликс Брайден, например. Милая, практичная, добрая Аликс, ее маривальская подружка…
Но вспоминая их разговоры в беседке у озера, она понимала, что Аликс может успокоить ее лишь одной-единственной фразой: «Просто однажды скажи своей матери „нет'».
Легко сказать — трудно выполнить: безнадежно заставить Бетт изменить свое решение, когда оно уже принято. Сказать матери «нет», а потом что? Сбежать из дома? Но у Ким даже не было дома, откуда можно было бы сбежать… Действовать самостоятельно? Найти работу? Какую? Она ничего не умела, и, как показал конкурс, не имела никаких талантов…
Лежа в шезлонге и совершенствуя свой загар, Ким прокручивала в голове возможные варианты действий. Может, вернуться тайком в Микэниксвиль и все-таки поискать работу?.. Может, позвонить Аликс и получить от нее приглашение пожить у нее?.. Аликс богата… Может, Прекрасный Принц ее мечты придет на выручку?.. Может…
Солнце палило. Веки Ким отяжелели. Время текло.
— Вы заработаете себе ожог третьей степени, юная леди.
Ким перевернулась. Взглянула вверх.
— Да еще такие крошечные бикини на завязках! Они ведь ничего не закрывают, от них никакого толку!
Ему было, наверно, лет пятьдесят (она плохо умела определять возраст), виски уже тронуты сединой. По-отечески добрые голубые глаза. На шее массивная золотая цепочка, одет в купальный халат.
Он представился Фредом Таким-то, кардиологом из Батон-Ружа, приехавшим на конференцию. У него дочь примерно того же возраста, что и Ким.
— Вам ведь семнадцать?
— В марте исполнилось восемнадцать.
— А вы случаем не участвовали в конкурсе «Мисс Америка»? Держу пари, что да, достаточно лишь взглянуть на вас.
— Тем не менее победила не я, — тихо заметила Ким.
Он засмеялся, и золотая цепочка заколыхалась на его груди.
— Что показывает, как мало они там, в жюри, понимают… Боже, до чего же жарко для сентября! Не хотите ли чего-нибудь выпить?
— Я не пью.
— Господь с вами! Я же не предлагаю виски или что-нибудь в этом роде, хотя сам, пожалуй, выпью. А как насчет… Я знаю нечто довольно оригинальное. Похоже на крем-соду, только лучше.
Он сходил в бар и вернулся с виски для себя и сладким напитком в высоком тонком бокале — для Ким. Она осторожно отпила, а затем залпом осушила бокал.
— Да-а… Действительно бесподобно. Что это?
— Называется «сезрэйк».[2] Хотите еще?
— Вы уверены, что там нет алкоголя?
— Самую капельку. В основном сливки, сахар и мускатный орех.
— Моя мама была бы в ярости, если бы узнала… — Ким улыбнулась. Впервые за долгое время она чувствовала себя великолепно.
Он рассмеялся и напел он ей на ухо старый мотивчик «Мамочка не разрешает». У него был приятный голос… Ким позволила ему уговорить себя на вторую порцию напитка, а потом и на третью. Какого черта! Ей уже восемнадцать, она уже взрослая, а он человек из общества… Врач… Ликер сделал ее смелее, раскрепощеннее.
Он заявил, что она, похоже, все-таки получила ожог на бедрах и ей необходима хорошая антибиотиковая мазь. А он всегда берет такую с собой в поездки.
— Мама упала бы в обморок, — ответила Ким, когда он предложил пройти к нему в номер. — Вы уверены, что это удобно?
