залива дул легкий бриз, что в значительной степени уменьшало влажность. В небе лениво плыли похожие на ватные шарики облака.
В такие моменты Лейни задавалась вопросом, существуют ли на свете более красивые места.
Откинувшись на побитую дождями и ветрами деревянную спинку, она любовалась двух— и трехэтажными золотистого цвета офисными зданиями с коваными балкончиками и тяжелыми ящиками с бугенвиллеями и импатиенсом. Неподалеку журчал фонтан, разбрызгивая воду на тротуар. Возле образовавшейся лужицы останавливались поболтать местные жители, выгуливавшие собак. Пока люди разговаривали, их питомцы лакали воду. Пешеходы представляли собой смесь туристов в кроссовках и канадских пенсионеров, зимовавших во Флориде. Эта смесь была приправлена несколькими местными видными членами общества, из которых буквально сочились бриллианты и платиновые кредитки.
Солнце слепило глаза, и Лейни прищурилась. Она ненавидела искать работу. Ненавидела собеседования с дурацкими вопросами кадровиков. Особенно в Сиэтле, с их майкрософтовским менталитетом и всякими штучками вроде «Почему крышки люков круглые?». Мало того что от кандидата требуют перечислить свои сильные и слабые стороны. Если кандидат достаточно сообразительный, он может использовать это к своей выгоде, ответив: «Моя величайшая слабость заключается в том, что я так погружаюсь в поставленную передо мной задачу, что иногда забываю поесть. Однажды я так увлекся, стремясь дойти до цели, что моим коллегам пришлось через капельницу вливать мне питательный раствор. Вот так я отдаю себя работе». Все это должно быть сказано с самой смиренной улыбкой. Лейни считала, что только больному человеку могла прийти в голову идея расспрашивать соискателей об идиотских вещах, не имеющих никакого отношения к работе, которую им предстоит выполнять. По ее мнению, знать, почему крышки люков круглые, должны только а) те, кто производит эти чертовы штуковины, и б) те, кто работает в канализации.
Однако, как ни противна ей процедура собеседования, через нее все же придется пройти.
Если бы она была в Сиэтле, можно было бы позвонить кое-каким знакомым, которые помогли бы ей устроиться на работу без этой бодяги с собеседованием. До выселения она подумывала о том, чтобы пойти этим путем. Но после того как она лишилась дома, в ней что-то надломилось. Вылезти по утрам из кровати стало проблемой, телефон превратился в досадную помеху, придумать, как разумно распорядиться стремительно тающими финансами, было невозможно.
Как всегда перед лицом кризиса, Лейни уходила в себя.
Ей очень не хотелось признаваться в своей уязвимости, однако ей пришлось — еще тогда, когда она не утратила надежды — обратиться за помощью к тому, кто считался ее другом.
«Я живу одна в огромном доме. Если тебе понадобится помощь, можешь пожить у меня», — заявила ее бывшая начальница Сара, когда они однажды вечером встретились в баре и Лейни рассказала ей лишь о части того, что ей предстоит.
После получения от банка уведомления о лишении права на выкуп заложенного имущества Лейни хоть и с неохотой, но позвонила Саре. Она никогда не любила злоупотреблять добротой своих друзей, просто у нее не было выбора.
С самого начала она поняла, что что-то не так. Во-первых, Сара выразила недовольство тем, что Лейни взяла с собой свою больную пятнадцатилетнюю кошку. Лейни заверила, что Киттикет приучена ходить в лоток и что они поживут у нее не больше недели, может, двух, но это не убедило Сару. Лейни не знала, что та ожидала. Ей было известно, что у Лейни есть кошка. Что, по ее мнению, должна была сделать Лейни? Ведь она взяла кошку котенком.
Проблема, сказала ей Сара, в том, что ее бесценный породистый «гималаец» с приплюснутым носом целый день просидел на холодильнике, так как его не устроила перспектива делить свой дворец площадью в пять тысяч квадратных футов[3] с другой кошкой. Лейни не знала, что на это ответить. Для выселения банк выбрал редкую в климатической истории Сиэтла неделю, когда столбик термометра подскочил аж до отметки в тридцать семь градусов, а в доме Сары — как и в большинстве домов запада штата Вашингтон — не было кондиционера. Лейни не могла запереть свою кошку на целый день в гостевой на втором этаже. Бедняжка умерла бы через час.
Она попросила Сару приютить их хотя бы на один день — посмотреть, смогут ли поладить животные. Сара неохотно согласилась… однако предварительно блокировала верхний этаж, чтобы ее избалованный любимец мог спокойно провести хотя бы ночь.
Все было бы замечательно, если бы наверху не было так жарко. Несмотря на открытое окно и два вентилятора, направленных на нее, Лейни думала, что зажарится. Убедившись, что у Киттикет достаточно воды, она забылась тревожным сном… и проснулась в два ночи от жуткого ощущения, что случилось непоправимое.
К сожалению, так и оказалось.
Одна оконная сетка вывалилась из паза, когда Киттикет посреди ночи решила побродить и запрыгнула на подоконник, чтобы оглядеть окрестности. И сетка, и кошка рухнули вниз на каменную дорожку с девятиметровой высоты.
При падении хрупкие, изуродованные артритом кости кошки сломались, и когда плачущая Лейни привезла ее в ветеринарную лечебницу, врачи с сочувствием объявили ей, что лучше немедленно избавить кошку от страданий.
Вот в ту ночь Лейни рассталась с надеждой.
Расставание с мужем расстроило ее, потеря работы разочаровала, выселение из дома опустошило, а смерть любимой кошки причинила невыносимую боль.
Лейни покинула ветлечебницу и остаток ночи провела в зоне отдыха, на заднем сиденье своей машины. Она откинула верх в надежде, что насильники и убийцы, обитавшие, как утверждали городские легенды, во всех зонах отдыха, поутру набросятся на нее и спасут от мучений.
Однако никто не побеспокоил ее. Ни в ту ночь, ни в следующую. И ни в следующую.
Лейни так и не поняла, что в конечном итоге заставило ее уехать из зоны отдыха. Она даже не знала, сколько времени там провела. Просто в один из дней ее стукнуло, что жизнь в машине — пусть даже и в «мерседесе» — это не то, к чему она стремится. Она также не могла бы сказать, что заставило ее позвонить отцу и сообщить, что она собирается в Нейплз. Единственное, что она помнила, это как однажды, проснувшись, увидела семейство из пяти человек, которое брело к туалетам, и с какой-то сверхъестественной ясностью поняла, что нужно уезжать из Сиэтла. Что она больше не выдержит здесь ни единого дня.
Поэтому ближе к вечеру она приехала в дом Сары, поднялась на верхний этаж, выбила наружу другую москитную сетку, собрала свои пожитки и не оглядываясь уехала.
Возможно, она могла бы остаться, попросить подругу помочь ей найти работу иди какое-нибудь дешевое жилье. Но ей было тяжело смотреть в глаза человеку, который знал, как неудачно сложилась ее жизнь.
В Нейплзе, во всяком случае, она может прятать свои неудачи под фальшивой маской успеха.
Даже поиски работы не так уж страшны. В конце концов, в крахе компании, в которой она работала, ее вины нет. В наши дни почти половина работающих людей прошли через нечто подобное. Так что она может приступить к поискам.
Лейни козырьком приставила руку ко лбу и посмотрела в конец улицы. Саншайн-Паркуэй изобиловала магазинчиками с мороженым, кафе, обувными бутиками, галереями искусств, риелторскими конторами и офисами страховых агентов, и ни на одном из этих учреждений не висело объявление «Требуются работники».
Нет. Так было бы слишком просто. Такие вещи с ней никогда не слу…
Лейни поморгала.
А что это там, в окне того офиса напротив?
Неужели… Лейни наклонилась вперед и пристально вгляделась в черно-белое прямоугольное объявление.
Да. Оно. Буквы уже выгорели на солнце, но ей все равно удалось прочитать «Требуется работник».
Она встала и огляделась по сторонам, прежде чем перейти на противоположную сторону. В этот утренний час автомобильное движение было слабым: большинство сотрудников жило либо в квартирах, расположенных на вторых и третьих этажах над офисами, либо в гостиницах на берегу, от которых до работы было всего несколько минут пешком.
На мгновение замерев у двери, Лейни заглянула внутрь через витринное окно, на котором черными буквами было написано: «Правила свиданий: как дойти до помолвки».
Гм. Что у них за бизнес? Может, служба знакомств? Что ж, это здорово. Лейни это не волновало, главное, чтобы оплата была почасовой и не требовалось раздеваться.
Хотя по поводу второго пункта можно было бы поторговаться…
Она открыла дверь и поморщилась, когда створка ударилась в колокольчики и по помещению разнесся громкий звон. Сидевшая за застекленной конторкой слева брюнетка с вьющимися волосами подняла голову и улыбнулась.
— Доброе утро, — сказала она. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
Лейни сделала глубокий вдох и улыбнулась в ответ.
— Да. Я здесь по поводу объявления, — проговорила она, указывая на витрину, полускрытую спущенными жалюзи.
Брюнетка сначала наморщила лоб, потом нахмурилась. Она встала и наклонилась над стеклом, которое отделяло конторку от остального помещения.
— Чтоб мне провалиться. Никогда раньше его не замечала.
Лейни разочарованно сглотнула. Зря она рассчитывала, что все будет так просто.
— Означает ли это, что у вас нет вакансии? — спросила она, желая убедиться.
Брюнетка оценивающе оглядела ее. Лейни не отвела взгляда. Ведь ничего постыдного в том, что она ищет работу, нет, не так ли? И пришла она сюда на своих двоих, а не приползла на карачках. Хм! Она бы вообще не зашла к ним, если бы не объявление в витрине.
Лейни вздернула подбородок и сжала кулаки.
— Подождите здесь. Я скоро вернусь, — сказала брюнетка и пошла по коридору, предоставив Лейни бороться с настоятельным желанием убежать прочь.
Однако она не убежала.
Вместо этого она заставила себя разжать кулаки. Ногти оставили на ладонях крохотные полукруглые следы.
Если бы она не так нуждалась в деньгах… В общем, если бы она была в другом положении, она не оказалась бы в Нейплзе, так что нечего продолжать эту логическую цепочку. Она здесь, и ей нужна работа, поэтому надо делать, что сказано, стоять и ждать, когда эта женщина вернется.
Вскоре Лейни услышала голоса в коридоре. Через мгновение голоса зазвучали громче, и в помещение вошла брюнетка в сопровождении невысокой,
