успели разбежаться, только укрывшийся под щитом противник да несколько сотен мертвых тел остались на нем.
Великие маги не зря носят это гордое звание — иные силой своей не уступают и демонам! Свет солнца померк, будто наступили глубокие сумерки. Гудела, дрожала земля. И воздух колыхался и плыл, как в летний зной над раскаленной дорогой. Деревья гнулись под шквалами ветра, а птицы метались над городом с резкими, гибельными криками, будто наступал уже конец света.
Огромная, размером с пещерного тролля, фигура, окутанная мерцающим ореолом чистой Силы, возникла на площади из пустоты. Ветер раздувал ее коричневый плащ, и с подола его сыпались мелкие искры. Боевой посох светился белым огнем. Лицо великана скрывал низкий капюшон, был виден только свет, струящийся из глаз. Одного вида пришельца было достаточно, чтобы повергнуть в трепет любого врага.
— О! Гляньте-ка! Идет! — расплылась в улыбке Энка, ее всегда радовало новое и необычное. — Видно, надоело прятаться. Интересно, кто это такой?
— Маг, если судить по облику, — ответил Аолен.
— Вот спасибо, подсказал! Сами бы мы, по дремучести своей, в жизни не догадались бы! — К эльфу вредная девица питала куда меньше пиетета, чем к колдуну. — Я имела в виду, чего он к нам привязался?
— Так бы и спрашивала, как думала! Пора бы уже научиться выражать мысли внятно! — не остался в долгу Аолен. Он тоже кое-чему научился за последние годы.
У Макса упало сердце. Ему до сих пор не доводилось бывать свидетелем и тем более участником магических сражений. Он совершенно не представлял, как можно противостоять такому страшному врагу. Это вам не безмозглый паук-переросток — мечом не заколешь!
— Он нас убьет, да?!
— Постараемся предотвратить, — хмыкнул Балдур, — но будет нелегко, сразу предупреждаю. Это Великий.
— Почем ты знаешь? — заинтересовался Рагнар.
— Простые не светятся и не изменяются в размере, — коротко ответил колдун, будто речь шла о чем- то неодушевленном.
У Ильзы был свой интерес.
— А ты сейчас тоже увеличишься, да? — Она смотрела на Балдура как ребенок на ярмарочного фокусника, который, того гляди, выкинет какую-нибудь занимательную штуку. Но тот ее разочаровал.
— Ну вот еще! Дешевый театральный эффект, рассчитанный исключительно на устрашение противника. Пустая трата сил. А они нам еще понадобятся, помяните мое сло…
Это было последнее, что они услышали. А дальше все потонуло в таком магическом кошмаре, что недавний обстрел показался веселой детской забавой. Враг явился с одной целью — убивать. Он не вступал в переговоры, не требовал, не угрожал, даже не объяснял. Он бил на поражение.
И гудел, и стонал мир вокруг, трещины рассекали земную твердь, взметались огненные вихри, смешивались с ледяными потоками воды. Ослепительные молнии разрывали небосвод — казалось, еще миг, и он рухнет на несчастную землю. Громовые раскаты сливались в постоянный, непрекращающийся рев. Свежий грозовой запах озона смешивался с нестерпимой вонью паленой шерсти. Огонь, воздух, вода и земля слились воедино, кромсая и терзая друг друга. Бушевала вырвавшаяся на свободу, необузданная мощь Сил Стихий…
А в самой глубине пирамиды-храма, забившись в темный угол, сжавшись в плотный комочек, прятался, как загнанное животное, Павел Степанович Рыхтиков, фальшивый колдун, жрец-самозванец. Лицо его было землисто-белым, зубы выбивали барабанную дробь, пальцы судорожно комкали полу белой мантии, а губы лихорадочно нашептывали слова молитвы 'Отче наш', неизвестно каким путем задержавшиеся в памяти ученого коммуниста. Что творится вокруг и какова его роль во всем этом безобразии, он даже не пытался понять. Он просто и примитивно ХОТЕЛ ЖИТЬ…
…Какое счастье, что Судьба свела своих Наемников с Балдуром Эрринорским! Большее, на что были способны они сами, — это удерживать защиту, и то недолго. Но колдун был настолько подготовлен и силен, что мог достойно противостоять Великому магу. Он закручивал черные вихри — и в них тонули, захлебывались и гасли смертоносные красные лучи. Он обрушивал водяные шквалы на рвущееся из-под земли пламя, он отражал стрелы молний, да так, что противнику приходилось спасаться от собственного оружия. Он вызвал целый сонм мелких голодных демонов-пустынников (колдовство на грани запретного, в мирное время грозящее немалым штрафом, а то и заключением под стражу) и натравил на врага. Пустынники атаковали неудержимо и яростно, гибли в магическом пламени, но лезли, лезли вперед, гонимые вечным голодом. Маг отмахивался от них, как от назойливых насекомых, — но ведь и маленькая пчела жалит больно…
Аолен, Энка, Меридит — они тоже стремились не отставать, делали что умели, но сами понимали: против такой мощи все их магические усилия — лишь капля в море.
Хельги разложил камни, шарахнул по врагу такой молнией — не магической, а чистой, природной, что у того слетел капюшон, волосы встали дыбом и заискрились. Но все-таки устоял, гад! Зато самому Хельги этот удар принес больше вреда, чем противнику.
Нет, они ничем не могли помочь Балдуру! А он меж тем начинал сдавать позиции. Атаковал все реже, слабее отражал удары… И враг тут же почувствовал это, удвоил натиск. Его силы казались неисчерпаемыми.
— Хельги! — Колдун резко тряхнул демона за плечо. — Очнись, ради всех богов! Иначе нам конец!
— Да я в порядке, — слабо откликнулся тот, выплюнув кровавый сгусток. — Чего делать-то?
— Поглощай этого гада немедленно!
— Нет! — Грозный и могучий демон-убийца отшатнулся.
Балдур был готов к такой реакции и не настаивал.
— Ладно, давай по-другому. Быстро начинай поглощать меня!
— Что?!! Ты спятил?!! — На Хельги было жалко смотреть. 'Крысенок в первом бою', — говаривала в подобных случаях Меридит и била. Балдур Эрринорский тоже не один год провел в войсках.
— Делай что велено, демон тебя побери! — заорал он яростно. — Ну! Живо!.. А вы держите защиту, мне не до того!
Хельги опустился на колени — ноги совсем отказались его держать. Закрыл глаза. Жалобно всхлипнул, не скрываясь — все равно никто не смотрел. Осторожно-осторожно нащупал в астрале сущность колдуна, тронул, потянул…
— Давай! — подбадривал тот, а сам морщился, как от боли. — Ну смелее! Еще… еще… стоп! Замри! Сядь в сторонке и не делай ни-че-го! И не сопротивляйся. Я не знаю, вдруг будет больно…
Хельги не сопротивлялся. Он не стал бы делать этого, даже если его резали бы на части. Потому что разгадал наконец замысел Балдура. То, чем не умел воспользоваться сам демон, смог извлечь и задействовать черный колдун из Эрринора! Неисчерпаемый источник силы открылся бы ему!
Маг сразу понял, что битва проиграна. Он наверняка одолел бы черного колдуна (откуда, интересно, занесло его в компанию наемников?), каким бы опытным тот ни был. Кстати, именно опыт, боевая выучка, а не сила позволили Балдуру продержаться так долго, ведь маг, в отличие от него, воином не был, сражался мощно, напролом, но непрофессионально, не знал многих приемов и хитростей. Да, колдуна он победил бы рано или поздно. Но какой смертный выстоит против силы высшего демона? Маг раньше самого Хельги осознал, что происходит, но с поражением не смирился. Сопротивлялся жестоко и злобно, пока последние капли силы не стекли с кончиков его пальцев в жадную пасть астрала. Однажды эти твари уже заставили его пережить страшное унижение, второй раз он этого не допустит! Победа или смерть — другого выбора не было. Коллегия никогда не простила бы ему попытки узурпировать власть. Лучше уж умереть на поле боя, достойно, как настоящий воин. И он умер.
И разом смолкло все вокруг. Погасло магическое пламя, стихли порывы ветра, осела пыль. Луч предзакатного солнца пробил черноту туч, озарил кровавым светом мертвые тела: множество белых, одно бурое, паучье. И еще одно — шагах в тридцати поодаль — коричневое. Уже не огромное, как тролль, а самое обычное, человеческое.
