матросом… Или официантом.
Блондин с подносом как раз проходил мимо. От его жгучего и немного небрежного взгляда по телу Вивьен прошла дрожь. Брайан с удивлением посмотрел на мачеху. Боже, ну как можно в двадцать пять лет оставаться таким наивным? — раздраженно подумала она.
Вивьен с пасынком как раз приблизились к центру лужайки, где было больше всего людей. Что ж, теперь надо улыбаться, кивать, расспрашивать о новостях всех этих представителей «кислых» сливок общества… Так называла их про себя Вивьен, сама рожденная вне этого круга — но для него. С самого юного возраста не в меру амбициозная француженка из бедной семьи знала, что должна выбиться в люди. И пускай у нее нет ничего, кроме потрясающе красивого лица и тела, она умеет использовать этот козырь на все сто. Удача, однако, не спешила ей улыбнуться: многие — да что там, почти все — мужчины хотели видеть ее своей любовницей, а вот помочь продвинуться по социальной лестнице — никто. Она работала официанткой, продавщицей, секретаршей, даже статисткой в каком-то заштатном театрике. Кочевала от одного любовника к другому, из постели в постель… Пока восемь лет назад в одном парижском ночном клубе, где она была звездой стриптиз-шоу, ее не заметил прилетевший по делам бизнеса американец. Владелец издательского дома Джордж Макферсон.
Через полторы недели Вивьен летела с ним в Штаты — в качестве невесты. Через месяц она стала миссис Джордж Макферсон. Ее подвенечный наряд и украшения стоили тридцать пять тысяч долларов. На церемонию бракосочетания были приглашены четыреста человек. Обезумевший от страсти муж исполнял любые ее капризы и позволял тратить какие угодно суммы. Вивьен поняла, что счастье есть. Однако вскоре выяснилось, что жизнь жены миллионера — это не бесконечный праздник.
Во-первых, нужно вести светскую жизнь. А это значит, что практически каждый вечер надо собираться и ехать к какой-нибудь стареющей, но изо всех сил молодящейся леди, ведь жены друзей Макферсона в основном не были так молоды, как Вивьен, ловить на себе завистливые взгляды и рассуждать о финансовых делах мужа и о качестве обслуживания в салонах красоты, Ах да, еще, конечно, о моде — на украшения, на фасоны платьев, на курорты.
А во-вторых… Во-вторых, Вивьен, выйдя замуж за Макферсона, стала мачехой. Это, пожалуй, самая большая неприятность. Пасынок моложе Вивьен на девять лет, падчерица — на одиннадцать. И вполне можно было с ними подружиться — главное, покрепче стиснуть зубы и играть роль либеральной старшей подруги этих подростков. Дело даже не в том, что они — живое напоминание о первой миссис Макферсон. После смерти жены Джордж странно отдалился от детей и полностью погрузился в дела. Может быть, то была своеобразная защитная реакция. Основную угрозу, исходящую от детей Джорджа, Вивьен видела в их будущих притязаниях на значительную часть отцовского имущества. А она не для того столько лет ждала этого шанса, чтобы теперь упустить хотя бы цент из того, что подарила судьба! То есть из того, что, как считала молодая миссис Макферсон, она заработала долгим и нелегким физическим трудом.
— Вив! Дорогая! Я везде тебя ищу!
Через толпу к Вивьен и Брайану поспешно пробиралась высокая худая длинноносая блондинка лет тридцати. Пробиралась, надо сказать, с большим трудом. Наверное, ей пришло в голову реализовать метафору «лететь на всех парусах», и сейчас эта особа пыталась лавировать между другими гостями, раскинув руки. Нежно-розовое одеяние из тончайшего шелка, конечно, весьма живописно развевалось и трепетало на ветру, но вот ладонями она постоянно кого-то задевала. В конце концов ей пришлось сложить руки лодочкой перед собой. Не столь эффектно, зато намного эффективнее.
— О, Синди, как я рада тебя видеть! — Вивьен ослепительно улыбнулась подбежавшей подруге и благосклонно чмокнула воздух у ее щеки.
Слова «рада видеть» были почти правдой. Синди по-своему несчастна в высшем свете. Кукольное имя совсем не шло этому некрасивому костлявому созданию. Среди светских львиц считалось чем-то вроде хорошего тона иронизировать над ее невозможной худобой и острым носом. Бедняжка Синди это, разумеется, понимала, но оставалась всегда добродушной и милой взбалмошной дурочкой, ни при каких обстоятельствах не терявшей оптимизма. Синди являлась в некотором смысле противоположностью Вивьен — ей изначально было дано все, кроме красоты: громкое имя, деньги и связи родителей, престижное образование. Но, к сожалению, не деньги и не связи делают женщину счастливой и желанной. Так что Синди с ее мягким незлобивым характером признавала полное превосходство Вивьен. Пожалуй, это, с точки зрения миссис Макферсон, было ее главной добродетелью. И делало единственной подругой Вивьен.
— Ах, какой красивый праздник, все изумительно! — защебетала Синди. — Все так элегантно, так роскошно: закуски, белые смокинги официантов, жемчужного цвета воздушные шары — просто прелесть! Вивьен, ты чудо! Твой вкус, как всегда, тебя не подвел! — Набрав воздуху в легкие, очевидно, для нового потока восторгов, она заметила-таки Брайана. — О, Брайан! Милый, ты, кажется, немного возмужал…
Как это часто с ней случалось, Синди сначала сказала и только потом подумала, что комплимент не совсем уместный: он сделан взрослому мужчине, которого она видела не далее как три недели назад — на благотворительном вечере в пользу общества защиты дикой природы «Гринпис».
Брайан улыбнулся — не снисходительно, а скорее гак, словно оценил шутку. Он всегда был очень тактичен.
— А как тебе идет этот костюм… Изумительно! Потрясающе выгладишь! — Синди очень старалась загладить неловкость. — И, конечно, мы еще не видели Кристин, но твоя мачеха претендует на звание самой шикарной женщины сегодняшнего дня!
Синди с упоением стала расхваливать наряд Вивьен. Действительно, та выглядела бесподобно. И резко выделялась на фоне основной массы: если большинство гостий предпочли в этот жаркий день платья и костюмы нежных, пастельно-светлых, можно сказать, даже легкомысленных цветов, то Вивьен и здесь оказалась оригинальной. Ее великолепное, соблазнительное тело плотно облегал насыщенно-синий атлас, подчеркивающий глубокий цвет глаз, которые загадочно мерцали под густыми черными бровями. Платье было скроено и сшито идеально — ничто не отвлекало внимания от прелестей фигуры.
Глаза Синди жадно-восхищенно загорелись при взгляде на шею подруги: на ней было тяжелое колье с сапфиром, который лежал во впадинке между ключиц.
— О-о-о… — только и смогла протянуть мисс Синди Кронфорд.
Вивьен довольно усмехнулась.
— Да, приятная вещица. Подарок мужа ко Дню влюбленных.
— Потрясающе! — выдохнула Синди.
Неясно, к чему относилось это высказывание: к тому, сколько стоит ожерелье, или же к тому, что мистер Макферсон все еще влюблен в свою жену.
Тут на сцене появилось еще одно действующее лицо, мистер Джордж Макферсон собственной персоной! Наконец-то…
Невысокий и полнеющий уже седой мужчина подошел к разговаривающим тихо и незаметно. Вивьен вздрогнула, когда чья-то рука по-хозяйски легла ей на талию.
— Моя сладкая, мы долго тебя ждали, и оно того стоило! Ты великолепна! Обворожительна! Сказочно прелестна! Моя королева! — Джордж начал весьма торжественно, но к концу своей «речи» сбился на бормотание.
Жесткая щеточка усов игриво пощекотала шею Вивьен — чуть повыше колье. Она еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Старик обращается с ней, как с любимой фарфоровой куклой, — что ж, пускай тешит свое самолюбие. Можно и поддержать правила того, кто так щедро платит… Тем более — пока это лишь игра.
— Но куда же запропастилась виновница торжества? Я, можно сказать, второе главное действующее лицо на этом дне рождения, и то с утра не видел Кристин! — Голос Джорджа утратил слащавость, с которой он обращался к жене, и звучал почти раздраженно.
Брайан очень хорошо знал, что так начинаются многие семейные ссоры — именно с этого тона. Ведь чаще всего высокопоставленному и занятому отцу не было дела до детей — где они, чем занимаются. И нужно очень постараться, чтобы пробить стену этого равнодушия, вызвать хотя бы даже и раздражение.
А еще Брайан знал, что он-то и окажется сейчас — как всегда, впрочем — крайним. Поэтому поспешил незаметно раствориться в толпе гостей до того, как папины эмоции накалятся.
