В которой его величество пытается извлечь ниточку истины из клубка обвинений и, к счастью, получает помощь
Наши друзья, за исключением Мики, были допущены к его величеству в Балконную комнату – узкое помещение напротив Посольского зала. Посольский зал служил основным местом приема официальных посетителей по важным государственным вопросам. Тут всегда собиралось множество придворных. Всякий раз, когда его величество появлялся здесь, рассматривался весьма серьезный вопрос или происходило какое-то торжественное событие, поэтому, чтобы быть допущенным в Балконную комнату, требовалось занимать определенное положение. И очень многие боролись за получение такого статуса – иными словами, пытались добиться расположения императора. Некоторые придворные проводили долгие часы в Посольском зале в надежде попасться на глаза его величеству.
Балконная комната – длинное узкое помещение со светлыми стенами и тусклым освещением – отличалась скудной меблировкой. Хотя комната почти не использовалась другими императорами, она стала одним из самых любимых мест Тортаалика для личных встреч, поскольку камин здесь был небольшим, кресла удобными и обстановка создавалась интимная. Императору казалось, что это располагает к откровенности и помогает оценить искренность тех, с кем он беседует.
Кааврена и его друзей привели в комнату и приказали встать напротив его величества. Следует добавить, что на аудиенции присутствовали также Литра э'Тенит и капитан Г'ерет, расположившиеся по левую и правую руку от императора. Лицо капитана оставалось абсолютно невозмутимым, в то время как главнокомандующая задумчиво смотрела на Катану.
Теперь – хотя Кааврен и не имел ни малейшего представления, о чем думает главнокомандующая, – следует сказать пару слов о ее настроении. Мы стали свидетелями тихого разговора между Литрой и Аллистаром, во время которого он заявил, что император не должен узнать о том, что произошло на востоке. Аллистар пришел к выводу, что Кааврену и его друзьям известно слишком многое, они могут помешать исполнению их планов, и поведал Литре свое мнение.
Но сама Литра уже не могла отказаться от аудиенции с его величеством, к тому же – обязаны добавить мы в защиту главнокомандующей – ее волновало справедливое разрешение данной проблемы. И потому изворотливый ум Литры искал способ не дать этим назойливым типам все испортить.
Узники вошли в комнату и одновременно поклонились его величеству. Кааврен с трудом скрывал охватившее его волнение – ведь он впервые предстал перед императором. Аттрик выглядел совершенно спокойным. Тазендру так сильно заботило, какое впечатление она произведет, что леди дзур забыла о таких прозаических вещах, как страх. Пэл настолько глубоко погрузился в размышления, что все колесики его быстрого ума – если нам будет позволено подобное выражение – вращались с максимальной скоростью, он пытался просчитать возможные варианты исхода аудиенции. Катана несколько раз встречалась с императором еще до его восхождения на престол, когда он оказал ей честь, посмотрев некоторые работы: Тортаалик считал себя знатоком живописи. Айрич, прекрасно знавший, какие права дает ему титул, сохранял ту уверенность, которая приходит с полным осознанием собственного долга. Ну а Мика, как мы уже говорили, не присутствовал.
Читатель должен понимать, что во времена, о которых мы имеем честь рассказывать, подобные вопросы часто решались без соблюдения формальностей, на основании доброй воли императора. При желании император мог созвать суд и устроить слушание дела, дать слово обвиняемым или произвести допрос лично, под эгидой Орба, и единовластно принять решение. Великодушие и чувство справедливости, свойственные нашей императрице, да хранят ее Боги, в те годы не были столь распространенным явлением.
В данном случае главнокомандующая и капитан пришли к его величеству, заявили о несправедливости и нижайше попросили императора лично разобраться в сложном деле. Надо отметить, что Тортаалик хорошо знал историю – «несправедливость» служила самым распространенным предлогом для Дома Дракона, когда речь шла о развязывании войны против престола, поэтому он решил немедленно удовлетворить просьбу главнокомандующей. И не столько из-за того, обязаны мы уточнить, что император боялся последствий, – правление Феникса лишь началось, и время для опасений еще не пришло. Но Тортаалик не сомневался, что ему придется объяснять свое поведение его доверительности, герцогу Уэллборну, а подобные разговоры часто оказывались весьма неприятными, если император сам не был доволен принятыми решениями.
Поэтому его величество, собрав всех, кто обратился к нему с жалобой, а также тех, кого это дело касалось, намеревался выслушать заинтересованные стороны с максимально возможной объективностью. Орб медленно вращался у него над головой и испускал светло-желтое свечение, показывая тем самым беспристрастность императора.
– Ну что ж, милорды и миледи, – сказал Тортаалик, – с некоторыми из вас я знаком. Вы баронесса Каламская, обвиняемая в убийстве маркиза Пепперфилда. А вы сын маркиза, не так ли? Кажется, вас зовут Аттрик, баронет Куракай, до недавнего времени вы жили в Крепости Северного Соснового Леса, во владениях Пепперфилд.
Аттрик и Катана молча поклонились.
– Остальные, как я понимаю, – гвардейцы из батальона Красных Сапог капитана Г'ерета. Однако мне неизвестны ваши имена. Так, а теперь я готов вас выслушать.
Первым заговорил Айрич. Он назвал свое имя и заверил императора в своей полнейшей преданности.
– Айрич? Неподходящее имя для лиорна.
– Прошу прощения у вашего величества. Я вступил в Гвардию именно под этим именем. В действительности, если ваше величество позволит, меня зовут Темма, герцог Арилльский, граф Брамоор, и, пользуясь случаем, я прошу у вашего величества графство Шалтре, принадлежащее мне по обычаям нашего Дома.
Его величество нахмурился, и его глаза сверкнули. На мгновение Орб потемнел и начал испускать слабое красноватое свечение, однако почти сразу же вернулся к нейтральному желтому цвету.
– Мы еще вернемся к вашему вопросу, – задумчиво произнес Тортаалик. – А вы?
– Я Тазендра, – заявила леди дзур.
Теперь гнев появился на лице Литры э'Тенит, – очевидно, это имя вызвало у нее неприятные ассоциации. Тортаалик нахмурился:
– Еще одно вымышленное имя?
– Я отреклась от своих титулов, сир.
