– И какую же помощь ты можешь предложить, Влад? Я спрашиваю не риторически.
Она сказала «Влад». Раньше она звала меня «Владимир».
– Я знаю немало народу. Некоторые до сих пор желают оказать мне услугу.
– Какую же – убить тебя? Ты хоть знаешь, какую цену джареги назначили за твою голову?
– Вообще-то нет. Какую? – Странно, но прежде меня никогда не интересовала точная цифра.
– Ну, я точно не знаю, но очень много.
– Я думаю. Но все же найдутся те, кому я по крайней мере могу задать вопрос-другой. – И пока она не ответила, я спросил: – Так как у тебя дела?
– Вполне неплохо. А у тебя?
Я издал неопределенный звук. Она кивнула и поинтересовалась:
– У меня что, выросли бородавки?
– Хм?
– Ты то и дело смотришь на меня, а потом отворачиваешься.
– А.
Лойош вернулся ко мне. Коти погладила Ротсу по голове.
– У тебя неприятности, – проговорил я.
Она кивнула.
– Я могу помочь.
– Я ненавижу… Что такое?
– Ничего. Я думал, ты скажешь… Неважно. Но я правда МОГУ помочь.
– Тебя, Влад, я не ненавижу.
– Хорошо. Я могу продолджать?
Вошел Такко и спросил, не желаем ли мы чего-либо. Мы хором сказали:
Такко проворчал нечто в смысле, что он знает, какую кляву предпочитаем мы оба, а может – что он приготовит кляву так, как сочтет нужным, а мы пусть пьем и благодарим.
– Я ненавижу то, что мне нужна твоя помощь, – произнесла она.
– Ты уже сказала. Я понимаю.
Я поднялся и стал расхаживать. Она спросила:
– Ты волнуешься или расстроен?
– Это потому что я хожу из угла в угол?
– У тебя поникли плечи и ты сутулишься. Это или волнение, или расстройство.
– А. – Я снова сел, но она, пожалуй, способна разгадать мои чувства и по тому, как я сижу. – И то, и другое, думаю. Волнуюсь, позволишь ли ты мне помочь. Расстроен тем, что ты этого не хочешь.
– Не думаю, что я могу убедить тебя подрядиться на эту работу за плату.
Я засмеялся было, потом перестал.
– Отчего же. Есть плата, которую я охотно приму.
Она взглянула на меня так, как смотрит тот, кто вас очень хорошо знает. И подождала.
– Кое-какие сведения, – объяснил я.
– А именно?
– Скажи, что означал этот взгляд.
– Какой взгляд?
– Когда я упомянул Южную Адриланку.
Она нахмурилась.
– Понятия не имею, как я на тебя тогда посмотрела.
– Вроде как с облегчением.
– С облегчением?
– Да. Ты словно боялась, что я скажу что-то другое.
– О.
Некоторое время мы оба молчали.
Вернулся Такко с клявой для нас. Когда-то я спросил Сетру, сколько ему лет, и она ответила:
Он поставил кляву и повернулся, намереваясь уйти. Я спросил:
– Такко, сколько лет Сетре, если точно?
– Она моложе меня, – отозвался он и зашаркал прочь. Можно было догадаться.
Коти сделала глоток клявы.
– Ты хочешь получить плату вперед? – наконец спросила она.
– Это неважно.
Она прикусила губу.
– А если я скажу, что мне это не по средствам?
Я пожал плечами.
– Не знаю. Я все равно все сделаю.
Она кивнула.
– Да, я так и думала, что ты это скажешь.
Лойош потерся головой об мою шею.
Еще три (ее) глотка, и она проговорила:
– Ладно. Поехали.
Внезапно у меня появилось дело. Может, если повезет, я кого-нибудь убью. Мне сразу стало лучше.
– Начнем с имен, – предложил я.
– С имени, – уточнила Коти. – Я знаю только одно.
– Мадам Триеско.
Она уставилась на меня.
– Алиера этого не знает.
– Я же сказал, информация не прямо от нее. Мой источник…
– Кто?
– Это важно?
Она посмотрела на меня так, как смотрела когда-то – не искоса, но сквозь слегка прикрытые веки. Я знал, что это значит.
– Ладно, это важно, но сейчас я бы предпочел его не называть.
– Это твоя подруга Киера?
– Я же сказал, прямо сейчас предпочитаю не называть.
Миг спустя она коротко кивнула.
– Ладно. Да, Триеско.
– И что ты о ней знаешь?
– Имя.
– Ты знаешь, что она из Левой Руки?
Она пожала плечами.
– Предполагаю, поскольку это «она».
– Ладно. Где в точности идут дела в Южной Адриланке?
Она вздрогнула.
– Там, где я их не контролирую.
– У тебя есть люди?
– Нет, я их распустила. Я пыталась прикрыть лавочку, и…
– Да, я слышал. Кого-то можно вернуть?
– Никого из тех, кого я желала бы.
Этот тон мне был знаком; о возражениях я и не думал.
– Ладно. Мне надо кое-что проверить.
