достаточно благоустроенном детском доме в Цитадели, тогда как Эда росла в провинциальном приюте, откуда в возрасте двенадцати лет ее забрала некая госпожа Ильма в свой частный интернат.
— А как ты стал стюардом? — спросила Эда.
— Я учусь на факультете иностранных языков в Космической академии, а на каникулах подрабатываю стюардом. Несколько рейсов туда-обратно, и денег хватает на весь год.
— Что, так много платят?
— Да нет. Просто я мало трачу.
— А я вот не поступила… — сказала Эда с грустью. — А девушка у тебя есть?
— Нет.
— Ну, тогда понятно, почему ты мало тратишь.
— Ты, наверное, в Цитадель возвращалась. Чем собираешься заниматься?
— Вернусь в кофейный дом. Ничего, в следующем году поступлю.
— А что за кофейный дом?
— Ну, ты что, не знаешь что такое кофейные дома?
— Это там где кофейницы?
— Ну да.
— Так ты кофейница?
— Ну да.
— Просто… Ты так испугалась, что тебя изнасиловали. Я подумал — у тебя вообще парня не было никогда.
— Да ну, что ты! Я мужиков столько повидала!.. Ну, ты сравнил вообще! — то клиенты, а это по пьяни, — это совсем другое.
— Ну да… — согласился Зэн и на мгновение задумался, пытаясь понять разницу, но, так и не поняв, продолжил: — А почему вас называют кофейницами?
— Ну как, клиент должен же за что-то платить? Мы же не можем брать деньги за это — ну, ты понимаешь… Это же запрещено. Вот мы и берем за кофе. Чашка кофе — один час. Каждая дополнительная услуга — конфета. Ну и пока клиент как бы пьет кофе, девушка его развлекает там по-всякому.
— Понятно, как она его развлекает…
— Ну, это от девушки зависит. Те, которые ничего не умеют просто ножки раздвигают, глазки закрывают, и делай с ними что хочешь, а вот я, например, делаю массажи. Да и вообще, я знаю столько способов доставить удовольствие мужчине… Самые щедрые клиенты ходят к таким, как я, ну, кроме тех конечно, кто малолетками увлекается.
— А в академии ты на кого хочешь учиться?
— На менеджера, и еще хочу прикладную магию изучать. Госпожа Ильма научила нас некоторым колдовствам.
— Это каким?
— Ну, там, разным. Иногда клиенты неадекватные попадаются, приходится защищаться. Госпожа Ильма говорила, что, владея магией, на Галеоне можно многого добиться, а кофейницей всю жизнь не проработаешь.
Всю дорогу Зэн и Эда разговаривали о разном. Он узнал от нее, о том, что быть магом или хотя бы уметь защищаться от магии на Галеоне совершенно необходимо, потому что могущественные маги, могут манипулировать сознанием человека, подчиняя его своей воле. На самом деле это был миф. Все, что мог сделать с человеческим сознанием даже самый могущественный маг — это ввести его в неадекватное состояние подобное наркотическому опьянению — вызвать беспричинную ярость или любовь, усыпить или придать бодрость, ввергнуть в панику или лишить страха. Тем не менее, каждый серьезный топ-менеджер или политик имел при себе доверенного мага, который ходил с ним на переговоры в качестве талисмана, а в остальное время играл роль телохранителя, секретаря или любовницы. Большую часть магов на Галеоне составляли молодые женщины с привлекательной внешностью (часто бывшие кофейницы), крепко держащиеся за кошельки своих хозяев и ничего кроме колдовства не умеющие. Зэн не знал всего этого и потому слушал Эду с любопытством, восхищаясь ее умом и жизненным опытом. Ее эмоциональность, противоречивость и непоследовательность выражали тот недоступный мужчинам душевный хаос, который в сочетании с внешней красотой составлял женское обаяние, от которого Зэн не мог оторваться до самого Фокоса.
Корабль «Каи Нао 1» доставил спасенных на Фокос. Шаттл совершил посадку в месте, которое казалось абсолютно безжизненным и безлюдным. В раскаленном мареве на фоне песка белели огромные купола исследовательских центров — как будто гигантские шары, вкопанные в землю. Постоянно засыпаемая мелким песком взлетно-посадочная полоса была видна лишь благодаря резко контрастировавшему с окружающей поверхностью черному резиновому накату. Светло-серые бетонные рулежные дорожки уходили от полосы далеко в сторону, скрываясь где-то в тени невысокой скалы, которая была увенчана причудливым камнем похожим на расправившую крылья птицу. Совершив посадку, самолет медленно покатился к скале, где располагалась вся инфраструктура аэродрома. Дверь ангара открылась лишь на мгновение, когда шаттл непосредственно сблизился с ней, и закрылась, как только он въехал внутрь, чтобы воздух внутри ангара не нагревался.
Ученые были рады возвращению домой — они о чем-то эмоционально говорили, смеялись, и Даг вслушивался в их еще незнакомую ему речь, которая напоминала одновременно и пение птиц, и шипение змей. Глубокие шипящие и короткие согласные в катонийском языке, благодаря открытому слогу, были равномерно перемешаны с гласными, многие из которых произносились с разной интонацией и нараспев, от чего речь становилась плавной и мелодичной.
Четверых спасенных вывели в ангар, где их уже ждал человек в военной форме. Капитан подошел к нему и начал о чем-то говорить. Человек в форме с серьезным выражением лица посмотрел на детей, потом на капитана, после чего что-то коротко прошипел и отвел пострадавших в какую-то комнату, где кроме стола и нескольких стульев ничего не было. Попросив ждать, он удалился. Примерно через пол часа в комнату вошел человек в длинном плаще песочного цвета. Он откинул капюшон, снял солнцезащитные очки и опустил завязанный маской шарфик, под которым скрывалась доброжелательная улыбка.
— Добро пожаловать на Землю обетованную, — сказал человек на идеальном алларийском. — Простите за задержку. Меня зовут Лей. Моя жена Майя попросила меня встретить вас.
Все представились и обменялись вежливостями, после чего Лей предложил погостить у него.
— Я, конечно, польщена вашим гостеприимством, — ответила Эда, — но мне бы поскорей в Цитадель попасть. Не хочу быть вам обязанной.
— Ну, что ты. Ты ни сколько не будешь мне обязанной, — ответил Лей. — Да и не спеши ты так в свою Цитадель. Ни куда она не денется без тебя, а на Земле обетованной когда еще побываешь? Пойдемте, я отвезу вас в более цивилизованное место.
Легкая улыбка никогда не покидала лица Лея, когда тот говорил с незнакомцами. Благодаря ей, он быстро завоевывал доверие человека. Энергичной походкой Лей повел гостей по коридорам так быстро, что детям приходилось практически бежать. Дежурный на КПП вытянулся перед Леем по стойки смирно и отдал честь, хотя на том не было ни формы, ни каких либо знаков отличия. Лей сказал солдату что-то на катонийском и направился в будку дежурного, откуда вернулся через пару минут, держа в руках сканер ДНК. Первым Лей подозвал Зэна и вставил его палец в сканер. Внутри была странная поверхность, которая казалась гладкой в одном направлении, но становилась липкой, если провести по ней в направлении противоположном. Ее микрочешуйки соскребли с пальца Зэна частички кожи, по которым сканер распознал ДНК. Лей записал вязью на экране имя Зэна, после чего быстро проделал все то же самое с остальными. Только нигорское имя «Никьян», которое невозможно было правильно записать на катонийском, поставило его в тупик. Поразмыслив немного, Лей заменил его на более простое алларийское имя «Ника».
Проведя через КПП, Лей привел гостей в гараж.
— Вы не представляете себе, в какую глушь вас завезли, — сказал он. — Этот исследовательский центр расположен в сорока километрах от ближайшего города. К тому же, он совсем новый. Здесь даже транспортной системы еще нет. Все пока доставляется вездеходами.
На парковке среди тяжелой гусеничной техники стоял казавшийся крохотным вездеход. Его похожий
