— В одном стакане она была холодной! У тебя получилось с первого раза. Когда я училась, мне удалось это только через неделю.
— Я устала. А разве от колдовства устают?
— Конечно, устают. Я же говорила, что овладеть магией нелегко. К тому же, ты еще неопытна, поэтому потратила больше сил, чем нужно, но все равно ты — молодец.
Эда крепко прижала Люку к себе.
— У тебя талант, — говорила Эда. — Ты обязательно должна овладеть магией. Мы — женщины — слабые и беззащитные. Для нас есть два способа быть в безопасности: быть рядом с мужчиной, либо владеть магией. Но мужчины ненадежны, а магия никогда тебя не подведет.
— А ты научишь меня еще чему-нибудь?
— Обязательно, но, для начала, повторяй то, что мы делали сегодня. Попробуй, как бы ощупывать предметы магией. Запоминай свои ощущения. Потом попробуй узнавать предметы, не глядя. Так ты разовьешь чувство магии — это самое главное в колдовстве, а потом я научу тебя еще кое-чему.
Однажды у Люки возник вопрос, который она задала бы маме, если бы та не была в командировке, но дома был только папа.
— А чем отличается светлая и темная магия? — спросила Люка.
— Не бывает светлой и темной магии, бывает светлое и темное колдовство, — ответил Зэн. — Магия — это всего лишь особая субстанция. Она подчиняется законам природы, а светлыми или темными могут быть только мысли и поступки.
— Правда? А чем отличается темное и светлое колдовство?
— Ну, понимаешь, когда магия утекает из тела человека, человек чувствует слабость и даже боль, а когда притекает — человек чувствует удовольствие. Когда маг отбирает у человека магию, это называется темным колдовством, а когда отдает свою другому человеку, это называется светлым колдовством. Поэтому светлые учатся, преодолевая собственную боль, помогать другим, а темные — учатся не чувствовать боль чужую.
— Значит, темные маги используют только темное колдовство, а светлые только светлое? Так?
— Не совсем. Люди — сложные существа. Один и тот же человек может безмерно любить одного и люто ненавидеть другого. Для одного он будет светлым, а для другого — темным. Маг никогда не сможет применить темное колдовство против того, кого любит, и никогда не сможет применить колдовство светлое против того, кого ненавидит.
— Значит, темные маги всех ненавидят?
— Нет, конечно. Кого-то они все же любят, но скрывают это, потому что считают любовь слабостью.
— Значит они не настоящие темные?
— Конечно. Не бывает настоящих темных, как впрочем, и настоящих светлых. Те, кто называет себя темными, просто хотят казаться темными, хотят, чтобы все считали их такими.
— Но почему?
— Потому что тьма правит этим городом, и темные здесь добиваются большего успеха. Поэтому здесь темным быть — модно.
— А мы темные или светлые?
— Мы?.. Скорее светлые.
— И мама?
— И мама…
Возможности магии поражали воображение девочки. Каждый день, когда Люка ложилась в кровать, перед тем как заснуть, она впадала в транс, пытаясь распространить свой дух как можно шире. Поначалу она с трудом различала границы предметов — все выглядело расплывчато и постоянно двигалось, как будто было покрыто неспокойной, но совершенно прозрачной водой. Постепенно, картина становилась все четче, все больше походя на изображение реального мира.
Квартира семьи Гун находилась на последнем этаже, и Люка часто наблюдала сквозь потолок за движением странного теплого сгустка на крыше. Поначалу было невозможно понять, что это такое. Сгусток постоянно шевелился, то выпуская струи, то сливаясь с другим, таким же сгустком, только поменьше. По мере того, как очертания становились все четче, маленькая колдунья поняла, что это птицы. Постепенно Люка научилась не только различать отдельных птиц, но даже чувствовать их сердцебиение. Однажды, Люка заметила на чердаке новое — незнакомое ей существо. Оно было немного крупнее и холоднее птиц. Существо медленно и плавно приближалось к шевелящемуся сгустку, на мгновение замирая и снова продолжая движение. Стремительным броском существо вонзилось в стаю. Все птицы разлетелись, но одна не успела. Два существа слились воедино, и Люка еще различала их границы, но слышала уже только одно сердцебиение. Подхватив добычу, существо куда-то убежало.
В соседней квартире, тоже было за чем наблюдать. Каждый вечер двое ложились в постель, которая располагалась в двадцати сантиметрах от постели Люки, и, хотя ее от них отделяла стена, маленькая колдунья могла в деталях разглядеть происходившее там. Обычно люди просто засыпали, но каждые три- четыре дня, перед сном, они занимались чем-то пока еще Люке непонятным. Переплетаясь конечностями и соприкасаясь головами, их тела сливались так плотно, что граница между ними становилась едва различимой. Они совершали странные монотонные движения какое-то время, после чего замирали и лежали неподвижно несколько минут. Потом оба куда-то уходили, а, вернувшись, ложились и засыпали как обычно. Так продолжалось полгода, и однажды внимание Люки привлек необычный звук. Она вдруг услышала, как в животе одного из людей бьется второе — маленькое сердце. Это впечатлило Люку так сильно, что она рассказала об этом маме, и той пришлось все ей объяснять.
Через два года после начала тренировок Эда научила Люку тому колдовству, которое сама изучила первым. Оно называлось «ведьмин сглаз» и заключалось в том, что колдун быстро «вырывал» значительную часть магии из человека, от чего тот чувствовал слабость, тошноту и мог даже потерять сознание. Колдовство было бесполезно против опытных магов, но на обычных людей действовало безотказно. Оно было простым в применении и не требовало большого расхода маги, поэтому колдовством этим владела половина кофейниц Цитадели.
Первое время, Люка, как и многие люди, только что получившие оружие, испытывала острое желание его применить, но подходящего случая никак не представлялось. Люку по-прежнему дразнили ведьмой, но это ни сколько не раздражало ее. Скорее наоборот, ей это даже нравилось. На тех уроках, где учительница часами рассказывала о совершенно неинтересных восьмилетней девочке вещах, Люка впадала в транс и «ощупывала» духи соседей по парте. Их духи были так податливы, что казалось, вырвать их не составляет никакого труда, но нужен был какой-то повод, и скоро такой повод появился.
Однажды на большой перемене мальчики принесли в класс большого мохнатого галеонского паука, и начали пугать им девочек. Они долго гоняли их по классу, после чего забросили паука в сумку самой, как им показалось, пугливой из них. Не решаясь подойти к своей сумке, девочка села за чужую парту и заплакала. Среди всех девчонок в классе, только Люка не боялась насекомых, к тому же, от папы знала, что галеонские пауки, хотя и выглядят страшно, для людей совсем не опасны. Занимаясь своими делами, Люка не обращала никакого внимания на беготню в классе до тех пор, пока не услышала плач. Маленькая ведьма встала из-за парты, молча подошла к сумке и засунула туда руку, чтобы достать паука.
— Эй! Не трогай! — прокричал один из мальчиков и грубо оттолкнул Люку от сумки. — Ее сумка пусть сама и достает.
Злость охватила Люку, но не от того, что мальчик был с ней груб и не от того, что за спиной плакала девочка, а от того, что, попытавшись сопротивляться, Люка не смогла справиться с мальчиком, потому что была слабее. В ту же секунду она вспомнила, чему и для чего ее учила Эда. Люка встала, молча посмотрела на мальчика мертвецки холодным взглядом, и в следующее мгновение тот, пошатнувшись, упал без сознания. Люка сама испугалась такого эффекта. Она совсем не этого ожидала. Все, и даже плакавшая секунду назад девочка, испуганно смотрели на Люку, а та в растерянности стояла перед лежащим на полу мальчиком, не зная, что делать дальше. Внезапно, за спиной она услышала крик: «Бей ведьму!» — ив следующую секунду кто-то, прыгнул ей на шею сзади. Оказавшись на полу, Люка не успела опомниться, как удары ногами посыпались ей на голову, живот и ребра. Крепкий мальчишка невысокого роста с бешеным
