устроился преподавателем в университет, а Эда нашла работу в одной из дочерних компаний корпорации Дарун как специалист по прикладной магии. Прочно обосновавшись в Цитадели, Зэн и Эда поженились. Вскоре, у них родилась дочь — Люка.
Прошло восемь лет, но ни одной пришельской школы в Цитадели так и не открылось, и Люка пошла в обычную галеонскую школу.
Окруженное с двух сторон широкими шоссе и отделенное от индустриальной зоны глубоким бетонным желобом, здание школы располагалось на самой окраине микрорайона. По дну желоба проходила заросшая сорняками ржавая железная дорога, некогда соединявшая военный завод с основной транспортной магистралью. От забора, который раньше отделял территорию школы от обрыва, осталась только истлевшая сетка лежавшая на дне желоба. Время от времени, руководство школы собирало с родителей деньги на восстановление ограждения, но каждый раз денег якобы не хватало, и ремонт откладывался. Со временем, у края желоба появилась тропинка, шедшая от последней секции забора по узкому пространству между ограждением и обрывом к ближайшей лестнице. Тропинку вытоптали дети, постоянно спускавшиеся на дно желоба за мячом.
На первом уроке учительница попросила детей рассказать о себе.
— Как тебя зовут?
— Люка. Люка Гун.
— Ты же ведь с родителями живешь?
— Да.
— А как их зовут?
— Маму — Эда, а папу — Зэн.
— Они коренные галеонцы, наверное?
— Да, — ответила Люка, хотя и не поняла слова «коренные».
— А кем они работают?
— Папа — преподаватель, а мама… — Люка задумалась, не зная, что ответить. Эда никогда не рассказывала о том, чем занималась. — Ведьма, — ответила Люка, вспомнив, как папа в шутку называл маму иногда.
Повисло секундное молчание. Обычный галеонский ребенок представлял себе ведьму, как некую злую женщину, которая появляется внезапно и похищает непослушных детей. У взрослых же это слово обозначало стерву или иногда проститутку. Поэтому ответ Люки напугал и ее одноклассников, и учительницу.
— Шутница, — произнесла учительница, неловко улыбнувшись. — Ты, наверное, хотела сказать колдунья?
— Ну да, колдунья, — подтвердила Люка, как ни в чем не бывало, даже не заметив реакции остальных детей.
Вскоре маленькая Люка вернулась домой в слезах. Зэн был в университете, и дочь встретила Эда, находившаяся в отпуске.
— Что с тобой, зайка? — спросила Эда. — Ты почему по телефону не отвечаешь?
— У меня мальчики отобрали, — проговорила Люка сквозь слезы. — Они меня ведьмой обзывают!
— Так, что они сделали с телефоном? Расскажи все по порядку. Какие мальчики у тебя отобрали телефон?
— Из моего класса мальчики. Они отобрали телефон и начали перебрасывать друг другу. А потом… А потом закинули на шкаф. Сказали, что если я ведьма, то смогу взлететь на шкаф и забрать его сама.
— А с чего они взяли, что ты ведьма?
— Я сказала, что ты работаешь ведьмой, — ответила Люка растерянно, и сразу же, как будто оправдываясь, добавила, — Я слышала! — так папа тебя называл.
Эда рассмеялась и нежно обняла дочь.
— Так ты действительно ведьма? — спросила Люка.
— Ну, конечно! Только не говори это никому.
— Почему? Быть ведьмой — это плохо, да?
— Нет, но люди боятся ведьм, потому что ведьмы обладают силой, перед которой обычные люди беззащитны.
— А ведьмы злые?
— Ведьмы — они свободные. Они захотят — будут злыми, захотят — добрыми.
— И что, от их колдовства никак никак нельзя защититься?
— Можно, но только если сама станешь ведьмой.
— А почему тогда все не станут ведьмами?
— Потому что это тяжело. Люди думают, что ведьмам все легко дается, но, на самом деле, это не так. Овладеть магией очень тяжело.
Эда взяла дочь за руку и посадила в центре зала.
— Жди здесь. Я сейчас вернусь, — сказала Эда и убежала на кухню. Вскоре она вернулась с двумя стаканами воды. Она села на колени напротив дочери и поставила стаканы перед собой. Люка тут же потянулась за одним из них, но Эда нежно шлепнула дочь по ручке и та ее отдернула.
— Не трогай, — сказала Эда. — Сейчас мы попробуем с тобой научиться самому главному из колдовских умений — чувству магии. Управлять магией невозможно без этого чувства. Сядь ровно, закрой глаза и слушай.
Люка села на колени и выпрямила спину так же как Эда. Мать закрыла глаза и Люка сделала то же самое вместе с ней.
— Магия окружает нас, — говорила Эда. — Она внутри и вокруг нас. Она, как океан — каждое слово, каждая мысль или эмоция подобно камню, брошенному в воду, рождает всплеск, который как тихий шепот, как легкий аромат, как прохладный ветерок… Он так слаб, что ты его не замечаешь, но стоит лишь один раз его ощутить, и ты различишь его среди тысячи других ощущений.
Эда подняла руку и начала совершать плавные движения кистью вперед и назад, как будто качая невидимую колыбель.
— Что ты чувствуешь? — спросила Эда.
— Я как будто качаюсь на волнах, — проговорила Люка. Она действительно чувствовала, как что-то ее качает, но, на самом деле, тело ее было неподвижно.
— Это твой дух. Он как струна натянутая внутри тебя. Попробуй сопротивляться этому движению.
Люка начала слегка раскачиваться.
— Не так, — сказала Эда. — Просто представь, что ты неподвижна.
Люка замерла, и Эда постепенно почувствовала, как магическая струна в теле дочери становится уже не так податлива.
— Умница, — тихо сказала Эда. — Теперь представь, что ты увеличиваешься в размерах. Почувствуй, как твое тело надувается и становится шаром… Оно обволакивает все вокруг… Ты чувствуешь преграды, но твое тело проходит сквозь них… Молодец. Ты чувствуешь под собой пол, чувствуешь меня, и еще два предмета между нами. Сконцентрируйся на них. Они одинаковые, но что-то в них различается. Почувствуй это отличие… Попробуй сгладить его. Представь, что один предмет точно такой же, как другой.
Люка по-прежнему сидела с закрытыми глазами неподвижно. Ее дыхание постепенно становилось тяжелым, левая бровь немного подрагивала, а на лбу проступали капельки пота.
— Молодец! — с восхищением произнесла Эда. — Теперь открой глаза.
Люка устала и выдохлась, как будто долго бежала, а ее маленькое сердечко билось так сильно, что она чувствовала его в груди.
— Я устала, — произнесла она. — Я не могу больше.
Радостная Эда подсела к дочери и обняла ее за плечи.
— Ты — умница. Ты сделала даже больше, чем я ожидала. Потрогай воду в стаканах.
Люка опустила палец вначале в один стакан, а затем в другой.
— Чувствуешь? — спросила Эда. — В обоих стаканах вода теплая.
— Да.
