– И вы, конечно, уверены, что способны…
– Я вполне способна позаботиться о девочке. Мне двадцать семь и…
– Двадцать семь? – изумился он. Эллисон беспокойно заворочалась в кроватке, и Джейс, понизив голос до шепота, переспросил:
– Двадцать семь?
– Да. А что вас, собственно, удивляет?
– Ничего, – он рассмеялся. – А выглядите на семнадцать… Простите. Продолжайте.
Но Кэтрин уже забыла, о чем говорила. Наконец, собравшись с мыслями, продолжила:
– Я знаю, что могу зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить Эллисон пристойное существование. Возможно, она не будет купаться в роскоши, но… но есть вещи важнее. Я очень люблю ее… – Тут голос Кэтрин дрогнул от избытка чувств. Нет, она не должна проявлять ни малейшей слабости! Ведь сейчас она борется за Эллисон…
– Не сомневаюсь, Кэтрин. Пока вы можете обеспечить ей пристойную жизнь и удобное жилье. Но вы подумали о будущем девочки? О колледже? Сумеете ли дать Эллисон должное образование? А туалеты?.. А тысячи разных других вещей, необходимых молоденькой здоровой девушке?
Тут он нашел уязвимое место. Кэтрин неоднократно размышляла о будущем, и мысли ее были полны тревоги. Но она старалась выбросить их из головы. Как-нибудь справлюсь… Ведь справлялась же раньше. Кэтрин решительно повернулась к нему.
– В ваших рассуждениях есть доля истины, Джейс. Это веский аргумент, признаю. Но известно ли вам, как мне самой удалось окончить колледж? Мама умерла, Мэри ходила в школу, и мне пришлось содержать ее. Я платила за ее образование, покупала одежду, потом она начала учиться живописи. Я привыкла заботиться о себе сама и всегда справлялась.
Джейс несколько раз провел рукой по волосам и, помолчав, резко сменил тему.
– А попить у нас что-нибудь есть? – спросил он и кивком указал на корзинку.
Кэтрин приподняла крышку и заглянула внутрь.
– Так… давайте посмотрим. У нас есть баночное пиво раз, баночное пиво два, баночное пиво три! – пересчитывала она банки, вынимая их из корзинки. Потом взглянула на Джейса и рассмеялась, заметив, как он в притворной нерешительности морщит лоб.
– Что ж, тогда, полагаю, придется пить баночное пиво, – протянул он, и тут же оба расхохотались.
Кэтрин дернула за колечко на крышке и тут же отпрянула – из банки хлестнула пенная струя и залила их обоих сладковатой жидкостью. Теперь ими овладело совсем уже безудержное веселье. Прошло, наверное, несколько минут прежде, чем смех стих, потом Джейс, все еще ухмыляясь, заметил.
– Ну-у, вы и хороши!..
Вытирая выступившие от смеха слезы, Кэтрин не сопротивлялась, когда он притянул ее к себе и заставил стать на колени.
– Давайте-ка я помогу, – сказал он и принялся пальцами смахивать пиво с ее щек и лба.
И почти сразу же Кэтрин уловила, как изменились его прикосновения. Сперва они были быстрыми и резкими, затем стали медленными и ласкающими. Девушка подняла на него глаза, забыв о том, что в них еще стоят слезы, и во взгляде ее светилось ожидание.
Джейс заглянул в зеленую глубину, и пальцы его коснулись дрожащих губ Кэтрин. Медленно, бережно взял он ее голову в ладони, глубоко погрузив руки в спутанные светлые волосы, и притянул к себе.
Губы, коснувшиеся рта Кэтрин, были нежными и теплыми. Сначала робкие, они становились все настойчивее и требовательнее по мере того, как сильные руки все крепче сжимали ее тело.
Кэтрин испуганно замерла – он тут же уловил ее нерешительность. Объятия стали более нежными. Он ласково гладил ее волосы, грубый натиск сменился убеждением. Кончик языка облизал ее сомкнутые губы, задержался в уголке рта. И, против своей воли, Кэтрин покорно раскрыла губы ему навстречу и сладко застонала, когда он впился в них долгим поцелуем.
Когда наконец оба они уже начали задыхаться, Джейс оторвался от ее рта и принялся покрывать поцелуями лицо.
– А глаза у тебя такие зеленые… Точь-в-точь весенняя листва, – хрипло шепнул он. – И откуда только взялись такие черные ресницы? Обычно у блондинок они светлые…
Руки и губы его ласкали каждую черточку лица. Он пробежал пальцами по длинным волосам.
– А волосы – чистый шелк… Как приятно ощущать их на своем лице. – Он снова приник к ее рту, и Кэтрин отвечала на эти поцелуи с покорностью, удивлявшей ее самое.
Он еще крепче прижал ее к себе Колени его раздвинулись, и теперь Кэтрин чувововала прикосновение его крепких бедер Эти совершенно новые для нес ощущения пугали Кэтрин, и она стремилась высвободиться, вырваться из объятий, но прикосновение губ Джейса было столь нежным, а движения его пальцев по шелковистой коже спины столь сладостны и умиротворяющи… В них не сквозило ни малейшей угрозы И Кэтрин, робко приподняв руки, закинула их на шею Джейса и приникла к нему.
– О Господи, Кэтрин… – простонал он, но в тихом этом стоне крылась настойчивость. Он приподнял край ее топа Теперь обнаженную грудь и живот Кэтрин щекотали упругие черные волоски, а Джейс продолжал все плотнее прижиматься к ней. – Я хочу тебя, Кэтрин. – Близость их тел лишь свидетельствовала об искренности их желания. – Ты так прекрасна… такая милая…
Ладонь сомкнулась на ее груди, и тут где-то в глубине подсознания Кэтрин прозвучал сигнал тревоги. Она не смеет, не должна вести себя подобным образом! Она просто не может позволить себе поддаться ему! Ведь он – Мэннинг, и если бы даже не был…
О! Что с ней творится? Ведь он ласкает ее соски, а они так и ноют от желания. И сама она лишь крепче впивается ногтями в эти сильные мускулистые плечи, преисполненная желания…
