-Да.
Их поцелуй стал печатью, скрепившей ее слова.
—
Я давно хотела тебя кое о чем спросить, — оторвавшись от его губ, сказала Ли. Ее голова лежала на плече у Чеда, а тот задумчиво играл ее атласным бантом.
—
Давай, спрашивай.
—
В тот день, когда родилась Сара, ты ведь решил, что у меня никогда не было никакого мужа, правда?
—
Да, — откровенно признался Чед.
—
Но в твоих глазах я не увидела ни осуждения, ни презрения.
—
Я все равно любил тебя, Ли. Мне было безразлично, что происходило с тобой раньше, что ты делала, чем занималась. Твое прошлое не имело для меня значения. Я полюбил тебя в ту самую секунду, когда открыл дверцу твоей машины и увидел твои глаза. Я мог простить тебе все, что угодно.
—
О, Чед! — выдохнула Ли. Прозрачная слезинка повисла на ее ресницах.
—
Эй, хватит, малышка! Если я отдам тебе твой рождественский подарок сейчас, ты перестанешь плакать?
—
Мой рождественский подарок? Сейчас? — Ли оживилась.
—
Но он не завернут. Я специально носил его с собой весь день, ожидая удобного случая. Мне кажется, сейчас самое время преподнести его тебе. — Чед вынул из кармана небольшой конвертик. Он внимательно смотрел, как Ли аккуратно поддевает ногтем бумагу и достает оттуда два тонких золотых кольца, усыпанных сапфирами.
—
Это дополнение к обручальному кольцу. Между ними будет широкое кольцо из белого золота. Но тебе придется подождать неделю, прежде чем ты сможешь их надеть. Тебе нравится?
—
Какие красивые! — прошептала Ли. — У сапфиров цвет твоих глаз.
—
А я думал, что они под цвет твоих.
—
Нет-нет, — Ли протестующе покачала головой. У нее на глаза снова навернулись слезы, и камни заиграли всеми цветами радуги. — Твоих. И не спорь со мной!
Чед надел ей кольца на безымянный палец левой руки. Они оказались точно по размеру. Ли вопросительно взглянула на него.
—
Я просто угадал, — он смиренно пожал плечами, отвечая на ее немой вопрос.
—
Ты просто чудо! Не могу дождаться, когда надену еще одно кольцо.
—
Я не знал, какое кольцо у тебя было раньше. Я надеялся, что сапфиры тебе понравятся. Если ты хочешь что-нибудь другое, например, бриллиант…
—
Нет! У меня было обручальное кольцо с несколькими бриллиантами. Мне пришлось его снять, когда во время беременности у меня начали отекать руки. Я никогда его больше не надевала. Но эти кольца… Они от тебя. Это…
Ей не хватило слов, и она просто поцеловала Чеда. Его язык проскользнул между ее зубов, лаская ее рот. Ли отвечала ему, пока не почувствовала его возбуждение.
Она медленно, неторопливо встала, подошла к двери и закрыла ее на крючок. Ли повернулась к Чеду лицом, сбросила туфли, расстегнула пуговицы на длинных рукавах. Потом настал черед широкого кожаного пояса на талии.
—
Знаешь, чем я хочу заняться? — голосом искусительницы поинтересовалась она.
—
Чем? — хрипло спросил Чед.
—
Я намерена поиграть в доктора.
Он сидел не шевелясь, словно прирос к стулу, пока Ли расстегивала пуговицы на спине. Одним движением она скинула платье с плеч и выступила из него, как Афродита из морской пены. Ли положила платье в ногах широкой кровати. Красная шелковая комбинация мягко обрисовывала все соблазнительные округлости ее тела. У Чеда расширились глаза, он шумно вздохнул, и Ли поняла, насколько велико его нетерпение.
Улыбаясь, она подняла кружевной край комбинации достаточно высоко, чтобы отстегнуть один чулок.
—
Не может быть! — рассмеялся Чед.
—
Счастливого Рождества тебе, любимый!
Она сняла чулки с длинных красивых ног и
бросила их на кровать поверх платья. За ними
последовал кусочек кружев, игравший роль трусиков. Последним был изящный пояс.
Ли стояла перед Чедом в одной красной комбинации. Словно вторая кожа, нежный шелк облегал ее пышную грудь и ниспадал складками чуть ниже колена. Скрывая ее плоть, он подчеркивал все изгибы и выпуклости. Ее соски манили Чеда сквозь красное кружево, призывая его выйти из эротического транса, в который его ввергла Ли.
Он встал и начал снимать с себя одежду так же неторопливо, как это делала она. Когда на нем не осталось ничего, кроме узких трусов, их ткань уже не могла скрыть силу его желания. Потом и они полетели прочь, и Чед подошел к Ли, как Адам, впервые представший перед Евой.
—
Я сгораю от любви к тебе, Ли, — еле слышно сказал он, протягивая к ней задрожавшие вдруг руки.
Она тоже затрепетала от его прикосновения. Его пальцы ласкали ее тело поверх шелка неторопливыми, медленными движениями. Чед посмотрел ей в глаза и привлек к себе.
Он опустил голову и поцеловал ее полные округлые груди сквозь прикрывавшие их кружева. Чед осторожно опустил одну за другой бретельки комбинации с ее плеч, ее груди вырвались на свободу, и его ищущие губы припали к напряженным соскам.
—
О боже! Ты слаще спелого яблока… О такой женщине мечтает мужчина! — простонал
Чед, скользя ладонями по стройному гладкому телу Ли.
Они одновременно опустились на ковер. Чед положил Ли на спину. Его рука скользнула под нежный шелк. Он гладил ее ноги, поднимаясь все выше, пока не коснулся самого сокровенного места.
—
Моя дорогая Ли, — прошептал Чед, его пальцы погрузились в ее влажное лоно, лаская и возбуждая. Когда она попросила о пощаде, он вошел в нее уверенным мощным движением.
—
Посмотри на меня! — прошептал Чед. Его синие глаза потемнели, волосы растрепались, на скулах алел жаркий румянец. Они не сводили с друг друга глаз, и когда наступила разрядка и его семя устремилось в ее лоно, то они продолжали улыбаться друг другу. Теперь это была улыбка благодарности.
Как только Ли, Чед и Сара спустились вниз, все обменялись рождественскими подарками. Лоис надулась, когда увидела, что Чед уже отдал подарок Ли, не дав возможности остальным насладиться ее удивлением. Но она смягчилась, когда Ли открыла изящно завернутую коробку, предназначенную, по словам Чеда, для Сары, и достала оттуда шубку из рыси.
Ли радостно вскрикнула и тут же надела на себя роскошный мех. Чед был в восторге от своей хитрости.
—
Я думаю, Сара не будет возражать, если ты ее пока поносишь, — весело заметил Чед. И Ли, к удовольствию Диллонов и приведя в смущение собственных родителей, бросилась ему на шею и расцеловала.
Сара получила музыкальную шкатулку, маленькую модель «Кадиллака» вместо велосипеда и огромного белого медведя. Что ж, огромному тигру, до этих пор единственному хозяину
Вы читаете Вторая попытка
