вернуЛаСЬ к вам, но…
– Но к тому времени она уже успела меня обработать, – возразил Джон, перебивая Кендал.
Теперь он обращался уже непосредственно к Мэту.
– Не мне рассказывать, парень, какова она в постели. По крайней мере, со мной она вытворяла такие штучки может, материнство повлияло, может, еще что, но она оказалась просто ненасытной…
– Поганая шлюха, – в ярости выкрикнул Мэт и повернулся к Кендал. – Ты что же, занималась этим прямо перед лицом моего сына?
– Большую часть времени он тоже лежал в кровати вместе с нами, – ответил Джон.
В горле Мэта что-то заклокотало. Кендал мысленно следила за маневрами Джона, но ни он, ни она никак не ожидали от Мэта такого безрассудства.
Тыльной стороной ладони он изо всех сил ударил женщину по лицу.
Кендал даже не заметила его движения и не успела увернуться. Удар обрушился столь неожиданно, что едва вскрикнув, она повалилась вперед, но зацепилась руками за стол. Мэт замахнулся, чтобы ударить снова, но тут Джон схватил его за горло.
– Послушай, маньяк, – проревел он тому в ухо. – Если ты дотронешься до нее еще раз, я убью тебя.
Хотя Джон вложил в захват все оставшиеся у него силы, атака захлебнулась. Гиб поднял с пола костыль и с силой ударил Джона по почкам. Кендал увидела, как у того подкосились колени, и он, громко застонав от боли, приземлился, что называется, на «четыре точки». Голова его безвольно свесилась вниз.
Испугавшись громких голосов и незнакомых звуков, проснулся и пустился в рев Кевин. Гиб принял его у Мэта и прижал к себе маленькое тельце. При этом он гугукал так, словно пришел навестить родственников и внука в воскресный день… Но Кевин, видимо, все чувствовал и никак не мог успокоиться.
Кендал, не в силах помочь своему сыну, приподнялась на колени и обняла Джона.
– Мне очень жаль, что все так получилось, – прошептала она ему прямо в ухо. – Мне правда жаль.
Если бы не она, Джона бы здесь не было. А теперь ему придется умереть. По крайней мере Гиб ему это пообещал. Их жизни оборвутся в этой комнате и этому уже ничто не помешает. Но одно она знала твердо – Бернвуды никогда не увидят ее унижения.
Кровь стекала по ее подбородку, когда Кендал подняла глаза и встретилась взглядом с Мэтом. Когда-то она звала его мужем и звалась его именем, но теперь он казался ей совсем чужим – не то, что Джон. Прежде чем умереть, она решила довести до его сведения все – и каким дурным. Мужем он был, и каким плохим любовником.
– За прошедшие несколько недель я узнала куда больше счастья и любви с этим человеком, чем за всю жизнь с тобой, Мэт.
– По всем Божьим законам ты все еще моя жена.
– Какое лицемерие! – воскликнула она с негодованием. – Ведь ты же сам развелся со мной.
– Потому что ты оставила меня.
– Я убежала, чтобы защитить себя и своего ребенка.
– Это мой ребенок.
– Отличный из тебя вышел бы отец! Ты бы и его в свое «Братство» пристроил – вместе со своей любовницей!
Плечи Мэта вспухли горой, а затем безвольно опустились, и он на выдохе со стоном произнес:
– Лотти мертва.
К удивлению Кендал, он вдруг закрыл лицо руками и заплакал, содрогаясь от рыданий. Тем временем Джон, закусив от боли губу, ухитрился сесть, опершись спиной о буфет. Они с Кендал обменялись взглядами. Джон, казалось, был ничуть не меньше, чем женщина, поражен эмоциональным выплеском Мэта.
– Сын, а ну-ка прекрати сейчас же! – Поначалу Мэт даже не отреагировал на резкую команду Гиба, так что последнему пришлось даже ее повторить.
Когда Мэт опустил руки, то оказалось, что лицо его покраснело от слез, по щекам размазалась грязь.
– Почему ты ее убил?
Кендал едва не вскрикнула. Так значит, Гиб убил Лотти Линэм? Когда? При каких обстоятельствах?
– Ты разнюнился, как женщина, – в ответ бросил Гиб. – Это не по-мужски. Прекрати немедленно. Вспомни о чести!
– Ты не должен был ее убивать!
– Мы уже говорили на эту тему, помнишь? Она являлась орудием дьявола. Мы просто исполнили свой долг. Служение Господу иногда сопряжено с жертвами.
– Но я ее любил. – Голос Мэта охрип от рыданий. – Она была… она была…
– Она была первостатейной шлюхой.
– Не смей говорить о ней такое, – истерично выкрикнул Мэт.
За последние несколько минут он едва ли не на глазах стал разваливаться и эмоционально, и физически. Все его большое тело сотрясал ось от рыданий, лицо посерело, он постоянно брызгал слюной. Из глаз его все еще катились слезы, но он, похоже, не замечал этого, как не замечал и сырости под носом. Полное разрушение статного и красивого мужчины вряд ли являло собой приятную картину, но и отвести
