– М-да?
– Ты называешь это поцелуем? Разве я так тебя целую?
Она снова повернулась к нему и, прижимаясь щекой к подушке, согласилась:
– Нет.
– Поцелуй меня так, как целую тебя я. Ты делала это много раз.
– Да, но тогда все было по-другому.
– Почему?
– Потому что я лишь отвечала на твои поцелуи, а не начинала.
– Но мужчинам тоже хочется, чтобы их целовали.
– Разве?
– Мне хочется. – Он взял ее руку, положил к себе на грудь и легонько погладил. – Поцелуй меня, Эллисон.
Она посмотрела на его лицо, кустистые брови отбрасывали густую тень на глаза, тем не менее они светились, словно сапфиры. Ей нравилась форма его носа, чувственный рот, упрямый подбородок. Все черты лица свидетельствовали о сильном характере. Разбегающиеся от глаз морщинки говорили об уме и добавляли мужского шарма.
Эллисон долго изучала обветренное лицо Спенсера и думала, как оно ей нравится, как нравятся постоянно всклокоченные волосы, как вообще ей нравится этот человек, несмотря на его самоуверенность и своеволие. И тогда она наклонилась и прижалась губами к его рту.
Спенсер лежал неподвижно, немного расслабившись. Губы сомкнуты. Поначалу она просто плотнее прижалась к его рту. Но он целовал ее не так.
Она отважно коснулась его губ языком, но тут же испуганно отпрянула.
– Да-да, Эллисон, – пробормотал Спенсер, обнимая ее.
И тогда Эллисон снова провела языком по его губам. Она тихонько застонала, когда кончики их языков встретились. Эллисон склонилась над Спенсером, и ее волосы накрыли их обоих. Рука Спенсера зарылась в шелковистых прядях.
В ответ она обе пятерни запустила в его волосы. Поцелуй становился все более страстным.
Своими бедрами Эллисон оплела его ноги. Внезапно чертыхнувшись Спенсер оттолкнул Эллисон и резко сел в кровати. Подняв колени, он уперся в них локтями и обхватил ладонями голову. Грудь его вздымалась и опадала, словно в легкие закачивали воздух кузнечные мехи.
Эллисон съежилась на подушке, дыхание у нее было столь же частым и прерывистым. Сколько времени они целовались? Минуты? Часы? Время, место – все это перестало существовать. В мире не было ничего, кроме страстных поцелуев и горячих ласк.
Глубоко вздохнув, Спенсер опрокинулся на спину. Он посмотрел на нее полным нежности взглядом и поправил ей прядь волос за ухом.
– Я сделала что-то не так? Он грустно улыбнулся:
– Ты все делала хорошо. Даже слишком хорошо. Ты меня понимаешь?
Она поняла и легла рядом, чуть поодаль от него.
– Да, пожалуй.
Спенсер взял ее руку, поднес ко рту и нежно поцеловал.
– Спокойной ночи, любовь моя.
– Спокойной ночи.
Он отвернулся и откатился в дальний конец кровати. Они не разговаривали и не шевелились, хотя Эллисон была уверена, что Спенсер не спал точно так же, как и она.
Она проснулась оттого, что яхта покачивалась на воде и работал двигатель. Открыв глаза, убедилась, что Спенсера в спальне нет. Восходящее солнце подернуто дымкой.
Эллисон слезла с кровати, подошла к окну и увидела вдалеке удаляющийся берег.
Надев халат и посетив ванную, она решилась выйти на палубу. Спенсер стоял за штурвалом спиной к ней. Она не стала его беспокоить.
Эллисон зашла в крохотный камбуз, где ее ждал кофе. Для нее он был слишком крепким, но хорошая порция сливок сделала его вполне сносным. Других следов завтрака не было, поэтому пришлось приняться за дело.
Пока жарился бекон, она сходила в спальню, надела шорты и спортивного покроя рубашку. Собрав волосы в конский хвост, перевязала его яркой лентой и поспешила вернуться в камбуз, чтобы не дать бекону сгореть.
Спустя пятнадцать минут Эллисон подошла к рубке.
– Капитан этой посудины уже завтракал? – спросила она.
Спенсер обернулся, глаза его радостно вспыхнули, заставив сердце Эллисон встрепенуться.
– Нет, мой помощник!
– А он хочет?
