Вместо ответа Спенсер заглушил двигатель и направился к камбузу. Стол радовал глаз. На тарелках дымилась яичница-болтунья, здесь был и бекон, горячие булочки, джем, в центре благоухала разрезанная дыня.
– Это мне?
– Ты капитан?
– Ага, ага.
– Стало быть, тебе.
Капитан помог своему первому помощнику сесть и лишь после этого с аппетитом набросился на еду.
– Великолепно! Честное слово! Почему ты мне не сказала, что умеешь хорошо готовить?
– А ты меня не спрашивал.
– Мне не приходило в голову.
– Ты не спрашивал меня и о том, способна ли я заниматься любовью.
Он вскинул голову и, проглотив кусок бекона, сказал:
– Мне не приходило в голову. – Протянув через стол руку, дотронулся до ее запястья. – Я по- старомодному рад, что ты никогда не имела дела с мужчинами. Я имею честь быть первым.
Фактически он говорил, что ее невинность и неопытность ему дороги и приятны. Еще один повод для того, чтобы влюбиться в него.
– Куда мы плывем? – спросила Эллисон. Если откровенно, ей было наплевать, куда они направляются, лишь бы оставаться с ним.
– Прогуляться в течение нескольких часов. Я хотел продемонстрировать тебе свое навигационное искусство.
– Я могу вести яхту?
– Но прежде тебе надо помыть посуду.
– Хорошо, – согласилась она, вставая из-за стола и относя посуду в раковину. – Но ты должен убрать постель.
– Будет сделано.
– Это справедливо.
– Ладно, – согласился Спенсер, скрепив сделку шлепком по попке.
Им встретилось всего лишь несколько судов – и то на значительном расстоянии от них. Он велел Эллисон сесть ему на колени и взять штурвал в руки. Это было потрясающе – вести такое огромное судно, но ничто не могло сравниться с ощущением, которое она испытала, когда Спенсер положил ладони на обнаженные бедра и склонился над плечом.
– Постарайся не врезаться во что-нибудь, что покрупнее нас.
– А ты помогай мне. Он обнял ее и положил подбородок на плечо.
– Ты все делаешь очень здорово. Ведешь яхту легко и свободно, – шепнул он, переместив свои пальцы к нижней части груди. Слегка коснулся ее, затем сделал это более откровенно. – Она отвечает на каждое движение руки. – Когда пальцы Спенсера дотронулись до соска, он решил, что так оно и есть.
– Ты говоришь о яхте? – прерывающимся голосом спросила Эллисон.
– Конечно, – заверил он, но счел за благо переместить руку на более нейтральную территорию – на ребра.
Когда Эллисон полностью удовлетворила свое желание управлять судном, Спенсер остановил двигатель.
– Море спокойно, и день чудесный. Почему бы нам не бросить якорь и не лечь в дрейф до вечера?
– Хорошая идея. – Она никогда не плавала в открытом океане, но безграничный морской простор не пугал ее.
Эллисон чувствовала себя на «Обманщице» в полной безопасности и удивлялась, откуда у нее подобное бесстрашие. Может, это результат любви, которая начиналась тоненькой струйкой, а сейчас превратилась в могучий поток?
Она переоделась в бикини, а Спенсер тем временем принес поднос с разнообразной снедью. На нем были холодная грудинка, сыр, французские булочки, дыня, свежая клубника, коробка печенья. Он прихватил также ящик со льдом, в котором лежали банки с прохладительными напитками.
Спенсер едва не уронил тяжелый поднос себе на ногу, когда, появившись на палубе, увидел Эллисон в шезлонге. Бронзового цвета бикини представляло собой четыре лоскутка материи, соединенных между собой несколькими узкими тесемками.
Даже огромные солнцезащитные очки не смогли скрыть отразившееся на лице Эллисон смущение, лишь только она увидела Спенсера и его алчный взгляд.
– Это Энн заставила меня его купить.
– Напомни, чтобы я поблагодарил ее, – хриплым голосом сказал Спенсер, зачарованно глядя на треугольники материи, которые вряд ли могли скрыть тугие полушария. Затем его взгляд медленно заскользил вниз.
– Спенсер, перестань рассматривать меня! – не выдержала Эллисон, прикрывая руками грудь. – Иначе я пойду и переоденусь! Мне просто не по себе от таких взглядов!
