весен. Мой отец тогда ушел в горы охотиться, а я с мамой и моим народом оставались в Мексике. Там Нана присоединился к Викторио, Джеронимо, Джу и другим. Они награбили оружия, продовольствия, но эти припасы быстро кончились. — Помолчав с минуту, Жоли продолжила: — Однажды — это было летом — Нана захватил караван мулов, шедший в Мексику узкой горной тропой, которой обычно пользовались контрабандисты. Мы думали, что мулы везут обычный груз — оружие, продовольствие, — и не стали до ночи распаковывать тюки. — Жоли снова выдержала паузу — на этот раз, по-видимому, для большего эффекта. — Я никогда не забуду, — продолжала она более тихим голосом, — как Нана распаковал один тюк, нашел там какой-то металлический слиток и разочарованно бросил его на землю, воскликнув презрительно: «Серебро!» Само по себе серебро нам было не нужно, и было решено отправиться в Каса-Гранде и обменять его на оружие и продовольствие у мексиканцев. Но у нас не было на это времени, и в результате мы зарыли серебро прямо там же.
— К чему ты все это рассказываешь? — спросил Джордан, сворачивая самокрутку. — Какое отношение это имеет к тем индейцам, которых мы сегодня видели?
— Слушай дальше — поймешь.
Джордан вспомнил, как многословна обычно бывает Жоли, как умеет сделать из пустячной истории длиннющий рассказ, украшая его ненужными подробностями, и как не любит при этом, чтобы ее перебивали. Расположившись на корне-скамейке поудобнее, он сказал:
— Хорошо, зеленоглазая, продолжай.
Обхватив руками колени, Жоли прислонилась к стволу дерева.
— Когда потом ночью мы сидели у костра, я услышала, как Нана говорил Кэйтенне — это был один из его помощников, — что он знает множество мест, где золото и серебро встречаются в огромных количествах, Я слышала, как он говорил… — Жоли снова сделала паузу, пытаясь вспомнить то, что говорил вождь, дословно. — «…Далеко к западу от Ойо-Калиенте в горах есть каньон, где слитки золота лежат целыми кучами, словно зерно в амбаре. Давно бы взял их — да боюсь гнева Уссена. Знаю также места с серебряной рудой — такой мягкой, что ее можно резать ножом. Знаю одну пещеру, где золото лежит штабелями…» — Глаза Жоли возбужденно горели, должно быть, так же, как в те минуты, когда она впервые услышала слова индейского вождя. — Помню, мы все сгрудились, чтобы получше слышать рассказы о золоте. Нана еще сказал, что видел одну пещеру — днях в трех пути от Каса-Гранде. Он сказал: «Как раз под самым гребнем утеса есть пещера, почти до отказа наполненная золотом. Должно быть, мексиканцы пользуются лестницами, чтобы перейти в этой пещере с одного уровня на другой, иначе невозможно». Вскоре после этой ночи на Викторио была устроена засада, а сам он убит. Нана, а с ним те из нас, кто выжил, вернулись в Сан-Андрес, поскольку весь район буквально кишел американскими и мексиканскими солдатами. Мы же были почти безоружны, и люди умоляли Нана вернуться за этим серебром. Через несколько месяцев он, уступив этим мольбам, отправился в путь. Мы решили обменять серебро на пули. Нана не очень хотел этого, но тем не менее велел нашим лучшим следопытам найти путь к тайнику. — Жоли вздохнула и, понизив голос до шепота, проговорила: — Серебра мы так и не нашли, хотя искали целую неделю. Нана был сердит, хотя и старался не показывать этого.
Увлеченный рассказом Жоли, Джордан и не заметил, как его сигарета потухла.
— Из всего этого я заключаю, — сказал он, раскуривая ее снова, — что ни серебра, ни золота нам не найти, а если и найдем — то все погибнем. Над золотом тяготеет проклятие — я правильно тебя понял?
— 'Аи, — согласно кивнула Жоли. — Золото — опасная вещь, Жордан. Ради него люди готовы лгать, умирать и даже убивать. Откажись от него, Жордан!
— Если ты веришь во все эти сказки, зачем же ты тогда ведешь нас к нему? — недовольно нахмурившись, спросил Джордан.
— Ты знаешь почему. Я с вами не ради золота, а ради тебя, — проговорила Жоли, глядя прямо ему в глаза.
— Я знаю это, — усмехнулся Джордан.
— Ты откажешься от золота, Жордан? — спросила девушка, умоляюще посмотрев на него.
— Нет, Жоли. Мы с Эймосом пришли за золотом и от своего не отступимся. Если ты боишься идти с нами, я могу отослать тебя назад с Гриффином.
— Dah! Я твоя женщина, Жордан, Я пойду за тобой, куда бы ты ни шел
Брови Джордана сошлись на переносице:
— Мне не нравится, что ты смотришь на наше предприятие так пессимистически, Жоли.
Девушка пожала плечами:
— Я не знаю, что такое пес… пессими… короче, то, что ты сказал. Но я чувствую смерть, Жордан; И я боюсь не за себя, Жордан, а за тебя.
Затянувшись в последний раз, Джордан бросил окурок на землю.
— Ты пугаешь меня, зеленоглазая! Я уже скоро начну верить в судьбу!
— Ты что, не знал, что
На этот раз передернул плечами Джордан:
— Сам не знаю что. Должно быть, я привык верить, что ты, Жоли, — мой талисман, оберег против апачей. — Губы Джордана скривились в усмешке. — Честно говоря, именно для этой роли я тебя и похитил.
— Теперь ты, я думаю, жалеешь, что похитил не ту девушку? — усмехнулась, в свою очередь, Жоли. — Если бы на моем месте действительно была внучка Викторио, ее бы, я думаю, быстро хватились. Я же не удивлюсь, если моего отсутствия никто до сих пор не заметил. Папа, думаю, еще не вернулся с охоты, а кроме него, я никому по большому счету не нужна…
— А когда он вернется? — спросил Джордан.
— Когда горы покроет снег, — ответила Жоли и замолчала. Джордан так и не ответил на ее вопрос — жалеет ли он, что похитил не ту девушку.
Словно прочитав ее мысли, Джордан притянул девушку к себе и крепко обнял:
— Вот что я тебе скажу, зеленоглазая. Я не променял бы тебя ни на внучку Викторио, ни на него самого!
Глава 23
Джордан был отнюдь не дурак — не для того он принял решение уйти из армии, чтобы снова подвергать свою драгоценную жизнь опасности. Пока Жоли с наслаждением купалась в прохладных, освежающих водах расположенного неподалеку озерца, Джордан, подозвав Эймоса и Гриффина, вкратце, опустив поэтические красоты и лирические отступления, пересказал им услышанную от нее историю.
Эймос слушал молча, задумчиво поглядывая на котелок с кофе, кипевший на огне.
— Ну что же, — подытожил он рассказ Джордана, — я лично вижу дело так: замысливая поход, мы должны были осознавать, что нас могут поджидать разные неожиданности, так что удивляться теперь особо нечему. Правда, я не думал, что нам придется вступить на территорию, которую апачи, судя по всему, считают сакральной. Ровно год назад мне в составе моего девятого отряда пришлось воевать с апачами. И я хорошо изучил их обычную тактику — война на изматывание противника. Это когда избегают крупных сражений, а устраивают частые атаки небольшими группами. Вынужден признать, в этом деле им равных нет.
— Подтверждаю твои слова, братишка, — кивнул Джордан, — мне не раз пришлось испытать это на собственной шкуре.
Налив себе кофе в жестяную кружку, Эймос продолжил:
— Дело было, как сейчас помню, двадцать девятого июля. Лейтенант Гайлфойл с небольшим отрядом почти нагнали Нана у Белых Песков. Индейцы как раз перед этим убили трех мексиканцев. — Эймос поморщился. — Почти нагнали, но апачи все-таки ушли. Как нам удалось вычислить, индейцев было всего с дюжину; значит, основные силы Нана были где-то в другом месте.
Эймос отхлебнул кофе из кружки. Его глаза возбужденно блестели. Казалось, что перед его мысленным взором воскресали события тех далеких дней, когда ему вместе с товарищами пришлось гоняться за отрядом
