— Неважно, как это называть, но вы не умеете прощать. Наверное, поэтому Холли… — Бритт осеклась, затем пробормотала: — Ладно, забудьте.
— Ну, нет. — Рейли повернулся на бок, оперся на локоть. — Вы открыли эту банку с червями. Наверное, поэтому Холли
Бритт смотрела на него с любопытством и настороженностью. Кто знает, как он отреагирует.
— Возможно, она не вернулась к вам из-за вашего неумения прощать.
— Подразумевается, после того, как она переспала с Джеем. После того, как он бросил ее ради очередной красотки.
— Если бы она приползла к вам, полная искреннего раскаяния, разве вы смогли бы возобновить отношения?
— После случая с Сузи Монро не мне осуждать неверность, ведь так? На интеллектуальном уровне я простил бы. Но нет, я не принял бы ее обратно.
— Потому что она переметнулась к Джею.
— Потому что она переметнулась к нему так легко. Она знала, какой он легкомысленный, эгоистичный. Мы говорили о его недостатках. Даже смеялись над тем, что он превратил самовлюбленность в искусство. И все же она предпочла его.
Бритт хотела было сменить тему, но любопытство возобладало.
— Но вы в какой-то мере…
— Что я?
— Оттолкнули ее. Разве нет? Когда вы согласились с ее предложением прервать отношения на неопределенное время, вы испытывали ее любовь и преданность?
— Может быть. — Он снова плюхнулся на спину. — Может, это и было испытание, но она его не прошла. Вы сказали, что я не боролся за нее, но и она не боролась за меня.
— Тогда почему вы все-таки попытались связаться с ней через пару лет?
Он горько рассмеялся.
— Хороший вопрос, мисс Шелли. Я сам себя спрашивал об этом тысячи раз. Мало мне было несчастий? Самобичевание? Любопытство? Одиночество? Наверное, все вместе.
В любом случае я очень расстроился, когда услышал, что она замужем и ждет ребенка. Не из ревности. Я уже не любил ее, хотя обрадовался, узнав, что она справилась с предательством Джея.
— Тогда почему вы расстроились?
— Потому что ее новообретенное счастье подчеркнуло ничтожность моей нынешней жизни. Я пришел в ярость. Она, Джей, Фордайс — все они преуспевают. Сузи Монро была почти незаметным препятствием на их ровном пути. Они проехали по ней и понеслись дальше, а я застрял и не смог ничего сделать.
— Вы могли уехать в другой город, поступить в пожарную команду и…
— И мне бы сказали: «Спасибо, до свидания». Стоило им связаться с моим прежним местом работы, меня тут же уволили бы по личностным характеристикам.
— Вы могли бы заняться чем-нибудь другим.
— Я хотел стать пожарным. Я потратил на это долгие годы. Только это я хотел делать и умел делать хорошо. Но самое главное: я хотел разобраться в этой страшной истории.
— Судья Меллорс была права. Вы упрямы. — Бритт сказала это в шутку, но Рейли даже не улыбнулся, видимо, принял ее слова за очередной критический выпад в свой адрес. Несколько минут они молчали. Рейли заговорил первым:
— Кэнди думает, что все дело в Сузи Монро, в Холли и Джее. Она сказала, что бесполезно таить злобу на Джея, потому что невозможно примириться с мертвецом.
— Она права. Вы сказали мне, что все последние пять лет планировали план мести.
— Да, но теперь причина не в этом.
— А в чем?
— В семи жертвах. Восьми, если считать Сузи.
Рейли все еще таращился в потолок, поэтому Бритт видела лишь его профиль, но тон его голоса изменился.
— Эти люди, Бритт, были убиты. Никто не знает о том, что убийца или убийцы остались безнаказанными. Никто даже не
— Вы принимаете это очень близко к сердцу.
Рейли повернулся и посмотрел на нее, пожал плечами.
— Близко к сердцу? Да, пожалуй. Я уже говорил вам, что с детства мечтал стать пожарным, спасать жизни людей, их имущество, наказывать поджигателей, я хотел посвятить этому всю свою жизнь. Идеалистично. Даже самонадеянно. Но это правда.
— Многие маленькие мальчики хотят стать пожарными, чтобы кататься на пожарной машине.
— Ну, этот момент тоже присутствовал, — признал Рейли с ухмылкой. — Не говоря уж о классном снаряжении и о том, как здорово по тревоге скользить вниз, в гараж, по шесту или просто шататься по пожарному депо. Настоящая мужская работа, настоящая мужская дружба…
Они обменялись улыбками.
— Какой случай из вашей пожарной практики запомнился вам больше всего?
Он ответил мгновенно:
— Я спас мужчину, застрявшего в покореженном автомобиле.
— Расскажите мне.
— Когда мы приехали, он кричал, бился в истерике хотя пострадал не очень сильно. Я успокоил его, сказал, что мы его обязательно вытащим и все будет хорошо. Полчаса спустя он уже ехал в больницу в машине «Скорой помощи», немного потрепанный, но живой.
— Хорошая история со счастливым концом.
Рейли покосился на нее и снова уставился в потолок.
— Не совсем. Когда мы отправили его в больницу, нам пришлось вернуться и вырезать из изуродованной машины его четырехлетнего сына. Тельце было зажато под двигателем, и, когда мы попытались вытащить его… — Рейли умолк, собрался с духом и продолжил: — Оно развалилось… на куски. — Он снова умолк, откашлялся. — Понимаете, отец взял его с собой в супермаркет. Когда они, возвращаясь, подошли в машине, мальчик не захотел садиться в детское кресло, разревелся. Папаша растерялся: ребенок рыдал, все, кто был на стоянке, таращились на него.
В конце концов он разрешил мальчику сесть на переднее сиденье. В конце концов, дом совсем рядом, и ведь всего один раз. Но какой-то грузовик рванул на красный свет и протаранил их автомобиль. — Через несколько секунд Рейли добавил: — Тому парнишке было бы сейчас лет одиннадцать-двенадцать. Его отец, наверное, тоже часто об этом думает.
— У вас было много таких случаев? — через некоторое время спросила Бритт.
— Нет. Слава богу. Но вы спросили о том, что запомнилось больше всего. Вот оно. Пока. — Он снова повернулся к ней. — А у вас?
— У меня?
— Вы ведь тоже воспринимаете все, что связано с вашей работой, близко к сердцу?
— Да, — задумчиво и как-то неуверенно проговорила она.
Он, удивленный ее сомнениями, приподнял брови.
— «Я знаю, как звучит страсть, и это не она».
Рейли не отводил от нее глаз, и Бритт вспомнила алчные, сексуальные звуки, наполнившие его спальню позапрошлой ночью.
Она отвела взгляд и тихо спросила:
— Хотите узнать тайну, Рейли?
— Хм.
— Хотите? Но если я расскажу, мне придется вас убить.
Он улыбнулся.
— Шелли Бритт Хаген.
