Кена прошиб пот. Пальцы рук машинально сжимались в кулаки и разжимались.
– Кен, о чем речь? – спросила Трисия. Ответил ей опять-таки Коттон:
– Он по самую задницу в долгах у акул, у вымогателей долгов с процентами.
– Потому ты и просил у меня денег? – поинтересовалась Шейла.
Кен лихорадочно искал ответа и молчал. Коттон с отвращением наблюдал за ним. Потом сказал:
– Ну что ж, я, откровенно говоря, надеялся на то, что эти подонки запугают тебя так, что ты наконец образумишься. Но ты оказался слишком глуп, чтобы всерьез принять их угрозы. Тогда я стал надеяться, что они прихлопнут тебя к чертовой матери. Семья могла бы позволить себе избавиться от тебя. Все списали бы на убийство при ограблении.
– Эй, старина, вы уж на этом хотя бы остановитесь, – предостерег Кен.
Коттон пропустил его реплику мимо ушей.
– Я тебя всегда не переваривал, Хоуэл. Ты смог обвести вокруг пальца моих дочек, но я тебя вычислил в тот день, когда ты позволил этой сучке, – он указал пальцем на Трисию, – пульнуть заведомую ложь, что она от тебя забеременела. Ты – ничтожество, не мужик. Видеть тебя тошно. От тебя так и смердит неудачами.
Шейла поднялась с кресла:
– Пап, ты сядь.
Лицо Коттона покраснело, он тяжело дышал. Она взяла его под руку и подвела к ближайшему креслу, помогла сесть.
Он принял ее услуги с раздражением.
– Я вижу, вы тут думаете, что, когда у меня забарахлило сердце, мозги тоже отказали? Шушукались тут по дому, не хотели, чтобы старик был в курсе дел. Но мне все известно. Все, будьте уверены! Прямо скажем, удовольствие маленькое знать подобное.
– Между прочим, все неприятности начались, когда Шейла вернулась домой, – сварливо заметила Трисия. – До того дела шли вполне нормально. А она прибрала все к своим рукам.
– Что же твоего она прибрала? – спросил Коттон.
– Мужа, – ядовито парировала Трисия. Коттон мрачно посмотрел на Шейлу:
– Ты все еще хочешь его?
– Нет.
Он перевел взгляд на Трисию:
– Она не хочет его. И думаю, была бы не в своем уме, если бы захотела. Какие еще претензии?
– Да она вообще тут весь дом перевернула. Экономку уволила.
– Да, уволила, слава Иисусу, Деве Марии и Иосифу, – сказал Коттон. – Эта Грейвс – злобная, никчемная баба, даже готовить не умела. Хорошо, что избавились от нее.
– А что это за черная личность, которая тут поселилась?
– Это ты насчет Гейлы, что ли? А что с ней?
– Да нет, ничего. Просто благодаря Шейле она теперь тут всем заправляет. Уж это одному господу ведомо, какие болезни мы тут от нее подцепим.
– Что за мерзости ты говоришь?! – яростно воскликнула Шейла.
Трисия с ненавистью посмотрела на нее:
– Да ты весь дом готова превратить в ночлежку для всякого цветного сброда – дай тебе волю. Мама в гробу бы перевернулась.
– Твоя мама никогда ни о ком по-доброму не думала, – сказал Коттон Трисии. – И ты туда же. Уж по крайней мере, Шейла лишена твоих предрассудков.
Грудь Трисии вздымалась от возмущения.
– Ну, конечно! Разумеется. Всегда за Шейлу, что бы она ни вытворяла – все хорошо, верно? – Ее голубые глаза сверкали злостью. – А известно тебе, что она спит с Кэшем Будро?! Представь себе: Кэш Будро! По-моему, дальше ехать просто некуда. Вот. Что ты скажешь на сей раз по поводу своей драгоценной Шейлы? А? Папочка дорогой!
– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать личную жизнь Шейлы.
– Ну безусловно! А как же иначе! – закричала Трисия. – Шейла у нас просто идеал, даже если трахается со всяким сбродом.
– А ну прекрати!!!
– Успокойся, папочка.
– Трисия, замолчи! – крикнул Кен.
– Нет, не буду молчать! – продолжала орать Трисия, обернувшись к своему мужу. – Папа прав! Ты действительно слабак! Ничтожество! Даже не пытаешься за себя постоять! Хотя бы меня защитил! – Она ткнула пальцем себя в грудь. Ее трясло от ярости, в уголках губ показалась пена. – Я торчала тут, в этом задрипанном старом доме, годами, пока Шейла роскошествовала в Лондоне. Да, да! Жила тут и заботилась о тебе! – Она посмотрела на Коттона. – А Шейла бросила тебя ко всем чертям. И вот она, благодарность за все! Тычешь мне в лицо образцом примерной дочери!
