— Нет, ел, — говорит Рита.
— Нет, не ел, — настаивает Джерри. — Уж я бы знал, наверное…
Я достаю из рюкзака банку из-под «роскошного рагу».
— Ты шутишь! — ахает Джерри.
Я качаю головой.
— Рей дал каждому из нас по банке, — вспоминает Наоми. — И что же, значит, мы все ели человечину?
Внезапно Том подрывается с места и, давясь и закрыв рот левой рукой, бежит в туалет.
— Вообще-то, — говорит Лесли, — мне понравилось.
— Почему вы не сказали нам, что было в этих банках? — возмущается Наоми.
— Мы не знали, — оправдывается Рита. — До нас дошло несколько дней назад.
— А почему вы уверены, что это человечина, а не оленина? — недоумевает Джерри. — Вы что, с Реем говорили?
Когда мы зашли к Рею, его не было. А в потухшем костре валялась бедренная кость, на которой, как я догадываюсь, он явно не зефир сушил.
— Им и не нужно разговаривать с Реем, — замечает Хелен, к ее голосу вновь возвращается обычная энергия. — Поедание оленины не способствует чудесному исцелению воскресших.
— Вы знали об этом? — обращается к ней Карл. — О том, что это возможно?
Оказывается, один из ее пациентов-зомби (Хелен была тогда еще среди живых) уверял, что нашел способ не только остановить разложение, но и исцелить раны и телесные повреждения.
— И хоть я встречалась с ним всего три раза, я заметила, что выглядит он здоровее обычных зомби, — рассказывает Хелен. — На мой вопрос о том, как это ему удается, он лишь улыбнулся и ответил, что мне лучше не знать.
— Что с ним случилось дальше? — интересуется Рита.
— Он сообщил, что поскольку может сойти за живого, то собирается переехать, чтобы начать новую жизнь. Больше я его не видела. Согласно отчетам, он просто исчез.
— Вы кому-нибудь говорили о том, что он вам рассказал? — осведомляется Лесли.
Хелен качает головой.
— До сегодняшнего дня — нет.
— А живые об этом знают? — спрашивает Наоми.
— Понятия не имею. Предполагаю, что некоторые догадываются. Или, во всяком случае, подозревают. Но молчат.
Теперь я понимаю, почему нам не разрешают пользоваться Интернетом. Распространение такой информации на глобальном уровне создаст живым кучу проблем.
— Зато если сюда нагрянет с проверкой департамент воскрешения трупов, — продолжает Хелен, — и обнаружит, что наше физическое состояние улучшилось, об этом немедленно будет доложено куда следует.
Покинутых или падших зомби используют не только в качестве манекенов для краш-тестов, запчастей и в мерзопакостнейших научных экспериментах; их могут отправить в места, известные среди нежити как «чистилища для воскресших» — на свалку, в зоомагазины, где продаются зомби, или в одно из многочисленных реалити-шоу. Самое отвратительное из них «Зомби-нянька», хотя я слышал, что «Зомби — последний герой» тоже недалеко ушло.
— И куда же нам теперь деваться? — спрашивает Лесли.
— Никуда. — Хелен подходит к доске и начинает писать. — Мы больше не берем оленину у Рея, за пределами нашей группы никому не говорим о случившемся, мы пользуемся гримом и всеми доступными средствами, чтобы скрыть любые видимые улучшения, и соблюдаем все запреты.
Хелен отходит. На доске появилась надпись: «Я НЕ БУДУ ПИТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕЧИНОЙ».
— А теперь повторяем вместе…
Глава 33
По дороге домой мы с Джерри и Ритой заходим к Рею спросить, нет ли у него еще консервированной человечины.
Сначала Джерри беспокоился, что мы нарушаем инструкции Хелен, но Рита заверила его, что люди, чьим мясом набиты банки, уже мертвы; теоретически мы едим не живых.
— А если Рея нет дома? — спрашивает Джерри.
Впервые со времени аварии я ухитряюсь пожать сразу обоими плечами. Новость, прямо скажем, не сногсшибательная; с другой стороны, если почти пять месяцев ваше левое плечо представляло собой никчемную массу из костей и тканей, то это все равно что выиграть в лотерею.
Джерри, сняв бейсболку, чешет затылок. В свете уличных фонарей видно, что мозг открыт гораздо меньше.
— Интересно, он разрешит мне взять еще «Плейбоев»?
Рита незаметно берет меня за левую руку. Я вздрагиваю как от ее прикосновения, так и от осознания того, что я чувствую ее ладонь в своей. К тому же во мне растет возбуждение. По счастью, Джерри погнался за опоссумом и не видит, как Ритина рука скользнула мне в штаны.
До задних ворот зернохранилища мы добираемся почти к десяти часам. Всего пару недель назад перспектива хотя бы недолго погулять после комендантского часа вызвала бы у меня фантомное потоотделение. Однако если вы питаетесь человечиной, несоблюдение любых других правил и запретов больше не кажется чудовищным нарушением.
— Похоже, нет никого, — произносит Рита.
— Ну, раз мы уже здесь… — говорит Джерри.
Джерри подходит к двери, и до нас доносятся приглушенные голоса — женские и мужские, — а затем звук разбивающегося стекла.
— Черт, — говорит женщина.
Потом раздается другой голос, на этот раз мужской:
— По-моему, меня сейчас снова вырвет.
Вдруг раздаются шаги: кто-то направляется прямо к двери. Не успеваем мы отпрянуть, как возникает согнутая пополам фигура и блюет прямо Джерри на ноги.
— Ё-мое! — Джерри отскакивает, стряхивая рвоту с кед. — Это ж мои любимые!
— Прости, — говорит Том.
— Ну как ты, милый? — В дверях появляется Лесли.
— Более или менее, — отвечает Том, выпрямляясь и вытирая рот рукой.
Вслед за Лесли перед нами предстает Наоми.
— А вы что тут делаете? — обращается она к нашей троице.
— Очевидно, то же, что и вы, — смеется Рита. — Нашли что-нибудь?
— Нет. Только теплое пиво да кучу «Плейбоев».
— Их не троньте! — говорит Джерри, очищая кеды о траву. — Мне они нужны.
— А Ей десь? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает Лесли. — Кроме нас, никого.
На Олд-Сан-Хосе-роуд то и дело вспыхивают фары, шуршат шины проносящихся мимо автомобилей.
— Наверное, не стоит здесь маячить, — произносит Рита.
Мы входим внутрь. Вокруг светло — горит Реев пропановый фонарь. Возле одного из участков для хранения зерна согнулся в три погибели Карл: он пытается собрать журналом осколки от нескольких бутылок пива. Вот что разбилось, когда мы стояли снаружи.
— Чувак! — Джерри бежит к нему, вырывает журнал из рук и обтирает о свою рубашку. — Это ведь юбилейный, пятидесятый выпуск!
