Интересно, где же Рей. Трогаю угли в кострище — холодные. Зато кроме бедренной кости, появились еще две лопатки.
Внезапно мне кажется неправильным, что мы ищем у Рея банки с человечиной.
— Умаю, ам адо уйти.
— Энди прав, — подхватывает Рита. — Приберем здесь все и по домам.
Пока Рита с Лесли, Наоми и Карлом собирают стекло, Том стоит у задней двери — на случай, если ему опять станет плохо.
— Ерри, — говорю я. — Идем.
— Погоди. — Он роется в кладовке. — Возьму еще немного «Плейбоев».
Не успеваю я и слова сказать, как доносится звук подъезжающего к зернохранилищу автомобиля.
— Черт, — шипит Наоми.
Мы замираем и слушаем, как машина останавливается у задней двери.
— Что будем делать? — спрашивает Том, подбегая к нам. У машины глушат мотор.
Рита выключает фонарь.
— Прячемся!
Кроме двух бункеров для зерна прятаться негде, а в них места для нас семерых недостаточно. Рита с Лесли занимают один, Том с Джерри — другой, мы с Наоми прячемся за бункерами, а Карл за неимением выбора успевает вскарабкаться до середины лестницы.
Слышно, как снаружи открывается и закрывается дверца автомобиля. Кто-то подходит к задней двери. Не могу удержаться и высовываюсь из-за бункера: в проеме появляется фигура. Луч ручного фонаря освещает зернохранилище.
Я покрываюсь испариной.
Не успеваю я в полной мере насладиться своим открытием, как голос бесцеремонно нарушает всю торжественность момента:
— Эй! Здесь есть кто-нибудь?
Карл и Наоми так и прыскают. Я тоже не в силах сдерживаться. Секунду спустя из бункера раздаются сдавленные смешки Риты и Лесли.
Луч движется туда-сюда, выискивая источник смеха, и наконец, останавливается на Карле, зависшем на лестнице в пятнадцати футах от земли. Он покатывается со смеху так, что едва не падает вниз.
— Так что вы там твердили про соблюдение запретов?
— Вот зараза! — говорит Хелен.
Глава 34
Употребление в пищу живых вызывает улучшение внешнего вида и рост уверенности в себе, однако имеет и другой побочный эффект: как только распробуешь хорошенько, хочется все больше и больше.
Конечно, если только ты не вегетарианец.
— Поверить не могу — я съел две банки! — изумляется Том. После того, как мы вышли из зернохранилища, его ни разу не вырвало.
Рядом с Томом на заднем сиденье мини-вэна, принадлежащего сестре Хелен, расположился Джерри.
— Да ладно тебе, мог бы сообразить, что там не тунец.
— Давай не будем об этом, прошу тебя, — умоляет Том.
— Ты сам начал.
— Эй, вы! — прикрикивает на них Наоми с переднего сиденья. — Не бесите Хелен!
Карла и Лесли Хелен уже высадила. Ей приходится вести автомобиль в объезд главных улиц: вряд ли полицейские не увидят ничего необычного в рассекающей по городу в поздний час машине, битком набитой зомби.
На среднем ряду сидений мы с Ритой держимся за руки. Пока мы никому не рассказывали о наших отношениях. Впрочем, я думаю, они и сами догадываются.
Лесли даже шепнула мне, что из нас выйдет отличная пара.
— А тебе показалось на вкус, что это был тунец? — спрашивает Джерри.
— Пожалуйста, откройте окно! — просит Том.
Я не могу сдержать смех. Рита оборачивается назад.
— Том, — говорит она, — ты в последнее время смотрел на себя в зеркало?
— Ну, не то чтобы… Я вообще не люблю зеркал.
Рита достает из сумочки пудреницу, открывает и протягивает ему.
— А вот погляди.
Том неохотно берет пудреницу и смотрит. Сперва выражение его лица не меняется. Затем он поправляет зеркальце, притягивает его к себе. В тусклом свете внутри мини-вэна трудно что-либо увидеть, и изменения на первый взгляд незаметны, но лоскут кожи, висевший вместо правой щеки, явно начал заживать.
Все еще не веря своим глазам, Том трогает лицо. В левой, здоровой руке у него пудреница, а он и не замечает, что щеку ощупывает правая, чужая, конечность. По всей видимости, заживает не только лицо.
— Ну и дела!
— Не передумал быть вегетарианцем? — спрашивает Джерри.
На этот раз Том не находит что ответить.
Высадив Тома и Наоми, Хелен спрашивает у нас с Ритой и Джерри, не прогуляемся ли мы пешком — ей нужно вернуть машину, пока сестра не обнаружила пропажу. Она останавливает мини-вэн у обочины дороги в безлюдном районе. Выбравшись, я подхожу к водительской двери, и Хелен опускает стекло.
— В чем дело, Энди?
Я наклоняюсь и целую ее в щеку.
— Асибо, Елен. Асибо а сё.
Она смотрит на меня с улыбкой, полной участия и понимания.
— Не за что, Энди.
Мы провожаем взглядами машину, затем в задумчивости отправляемся дальше. Не знаю, как Рита, а я размышляю о том, как долго мы сможем хранить нашу маленькую тайну. Что касается Джерри, скорее всего он мечтает сейчас о том, как поскорее добраться до чистого полотенца и новой бутылки лосьона для рук.
Через несколько кварталов Джерри с набитым «Плейбоями» рюкзаком, сворачивает в сторону родительского дома, а я предлагаю Рите проводить ее перед тем, как вернуться в винный погреб. Сначала она отказывается, но я говорю, что все равно поплетусь за ней, хочет она того или нет.
— Как щенок? — спрашивает она.
— Аф, — отвечаю я и начинаю часто дышать.
Она льнет ко мне губами, ее язык исследует мой рот. Меня переполняют чувства, казалось, навсегда утерянные, — пылкость, желание, страсть. В Ритиных объятиях я словно одурманен теплом.
Во второй раз сегодня я ощущаю, как из моих пор выступает влага.
— Я отел, — говорю я.
Отстранившись, Рита вопросительно глядит на меня.
— Что ты хотел? Жениться на мне?
— Ет. — Я трясу головой.
Хотя я не вижу себя, могу поклясться, что краснею.
Поднимаю правую руку и показываю ей свою слегка влажную подмышку. Где-то я слышал, что люди не потеют — потеют коровы, а мы покрываемся испариной. Но мне достаточно трудно выговорить «корова». К тому же теоретически я не человек.
— Я спотел.
