На этом их пикировка закончилась. Паркер отвернулся, и на протяжении нескольких минут ни он, ни она не произнесли ни слова. Марис потихоньку потягивала бурбон. Когда стакан опустел, она поставила его на стол.
Наконец Паркер сказал:
– Кстати, Майкл закончил отделывать камин.
– Я заметила. Получилось очень красиво. – Марис подошла к камину и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к покрытому темно-вишневым лаком дереву.
– Превосходная работа!
– Не забудь сказать ему об этом, когда он вернется. Майкл будет очень доволен.
– Не забуду.
– А что это был за человек? Ну, который застрелился?
– Старший юрисконсульт нашего издательства. Я знала его с детства. Он был другом отца, а для меня… для меня он был чем-то вроде дяди.
– Мне очень жаль…
– Для него все кончилось мгновенно. Я думаю, он не успел почувствовать никакой боли – даже наверняка не почувствовал. Но для людей, которые его хорошо знали и любили, это была большая потеря.
– Из-за чего он застрелился? У него были какие-то проблемы?
– Нет, насколько мне известно.
– Тогда из-за чего?
– Я не знаю. И никто не знает. – Марис пожала плечами и неожиданно для себя добавила:
– В тот день Ной был последним, кто видел его живым.
– И твой муж тоже ничего не знает?
– Абсолютно ничего.
– А о чем они разговаривали?
– Обсуждали разные деловые вопросы. А почему ты спросил? – Марис повернулась к нему.
Вместо ответа Паркер спросил, не хочет ли она еще выпить.
– Нет, спасибо. С меня достаточно.
Он посмотрел на ее туфли.
– Ты одета для Нью-Йорка. Переоденься, и я дам тебе прочесть главы, которые я написал за это время. Марис удивленно улыбнулась.
– Значит, ты все-таки работал?..
Паркер самодовольно улыбнулся.
– Майкл только думает, будто он все знает!
– Все сложилось как нельзя более удачно, так что мы можем говорить откровенно… – Ной попытался изобразить уверенность, которой на самом деле не чувствовал, и для пущей убедительности небрежно взболтал в бокале остатки виски с содовой. – Вам, вероятно, уже известно, что Марис снова уехала?
– Она часто поступает подобным образом?
Моррис Блюм, по своему обыкновению, держался надменно и несколько покровительственно. Ной специально оговорил, чтобы на эту неформальную встречу, назначенную в их с Марис квартире в Вест- Сайде, он приехал без своей свиты. Сопровождавшие Блюма эксперты и советники чем-то напоминали Ною птичек колибри, которые, зависнув в воздухе над чашечкой крупного тропического цветка, стремительно работают крылышками, производя громкое, назойливое жужжание.
Ною пришлось заплатить консьержу приличные чаевые, чтобы тот не только впустил Блюма в дом, но и забыл об этом как можно скорее. Сам он встречал Блюма на лестничной площадке, предупредительно распахнув двери. Но, как видно, на Блюма манеры Ноя не произвели большого впечатления. Он ворвался в квартиру, как сержант в казарму, и придирчиво оглядел ее всю, словно рассчитывая увидеть брошенное на пол полотенце или сушащиеся на батарее носки, но, как видно, не нашел никаких нарушений, так как сказал:
– Очень, очень мило…
– Это все Марис – у нее к этим вещам настоящий талант. Выпьете что-нибудь?
Сейчас они сидели друг напротив друга на небольших диванчиках и держали в руках по бокалу – Моррис попросил мартини, Ной пил виски с содовой.
Упоминание о Марис заставило Морриса поинтересоваться, часто ли она уезжает.
– Как правило – нет, – объяснил Ной. – Но сейчас она работает над одним перспективным проектом, который требует ее постоянного внимания. Автор, которого нашла Марис, живет на каком-то островке у побережья Джорджии. Должен сказать откровенно, он – весьма капризный субъект, и его приходится постоянно подгонять.
– Вы в этом уверены?
От этих слов Ноя покоробило, главным образом потому, что он чувствовал – в последнее время его жена и его любовница совершенно отбились от рук.
