Они плыли под водой. Чессер увидел, что леди Болдинг достигла противоположного края бассейна, легко развернулась, оттолкнулась от стенки и устремилась назад. Марен вынырнула рядом с Чессером. Ее волосы намокли, потемнели и липли прядями.
Она послала ему воздушный поцелуй.
1 Положение обязывает (англ.).
– Поплыли со мной, – весело пригласила она. Чессер передернул плечами.
– Эй, – сказала она. – Я тебя люблю.
– Я знаю.
Мгновение оба серьезно смотрели друг другу в глаза. Марен отцепилась от бортика и, схватив Чессера за ногу, потянула его в воду. Чессер сопротивлялся. Она отпустила. Передразнила его скорбную гримасу, потом подняла к лицу его ногу. Чессеру показалось, что она хочет поцеловать его ногу, но она внезапно впилась в нее зубами, да так, что он едва удержался от крика.
– Зануда! – заявила она.
Оттолкнувшись от бортика, она поплыла к другому краю бассейна, вылезла и легла ничком на один из шезлонгов.
Тем временем леди Болдинг все еще плавала, рассекая воду сильными точными гребками. Потом она тоже вышла на берег, стряхнула с волос воду, обтерла ладонями руки и ноги и легла на шезлонг по соседству с Марен.
Чессер увидел, что Мэсси поднялся и направился к женщинам. Они о чем-то говорили, но Чессер не слышал. Слуга принес высокие бокалы с красным вином. Марен и леди Болдинг взяли по бокалу, но Чессера не позвали. Сам он подходить не стал, и его бокал так и остался стоять на столе. Вода в бассейне уже успокоилась и снова стала гладкой как зеркало.
Чессер встал. Подошел к вышке для прыжков, поднялся на платформу и постоял в нерешительности. Он никогда не был хорошим ныряльщиком. Прыжки напоминали ему долгое падение в воду. Чессер был уверен, что все следят за ним, ждут, что он поразит их каким-нибудь особенным прыжком. Он раскачал помост, подлетел вверх и мешком свалился в воду, подняв фонтан брызг. Кажется, над ним смеялись.
Он поплыл, ударяя по воде ладонями и пиная ее ногами. Куда ему до стремительной грации леди Болдинг. Чессер плыл с открытыми глазами, попеременно видя то небо, то голубые плитки. Он пересек бассейн раз, другой, третий, четвертый и, без желания, по инерции, пятый. Закончив, он вылез на берег по металлической лесенке, а не прямо через бортик, как подобает спортсмену.
Он ожидал, что будет в лучшей форме. Дыхание было частым и затрудненным, но на душе, по крайней мере, полегчало.
Чессер подумал, что теперь можно присоединиться к остальным и выпить свой бокал. Он оглянулся. Марен и леди Болдинг неподвижно лежали на шезлонгах, сняв верх купальника и подставив солнцу спины. Чессер забеспокоился, как бы Марен не обгорела. Мэсси нигде не было видно.
А Мэсси вернулся в дом, прямиком прошел в кабинет на втором этаже и запер за собой дверь. Из ящика стола он достал ювелирную лупу и проградуированные в каратах весы. Потом взял золотое с малахитом яйцо, указательным пальцем надавил пружину, и яйцо распалось на две половинки.
Внутри на ватной подушечке лежал украденный алмаз. «Мэсси».
Мэсси привычно взвесил камень. Получилось чуть больше ста семи карат. Чессер был прав.
Он поднес бриллиант к северному окну. Приладил к глазу лупу и осмотрел камень. У него еще не было случая познакомиться с ним так внимательно. Он с удовольствием обнаружил, что камень безупречен, совершенно безупречен. Чессер его обманул.
Мэсси улыбнулся, не разжимая губ. В окно ему был виден бассейн. Он сжал «Мэсси» в кулаке, словно это был талисман, хотя на самом деле алмаз был только пробным шаром в его игре.
Более чем когда-либо Мэсси был уверен, что Чессер ему подойдет.
Той ночью Чессер спал неожиданно долго и спокойно. Его с Марен комнаты были смежными, и Марен оставалось только смять свою постель, как будто она на ней спала, и перейти в комнату Чессера.
Чувствуя себя виноватым за недавнюю холодность с Марен, Чессер стремился отдать ей должное в постели, и она с чувством приняла его извинения. В четверг утром они долго не вставали, несмотря на жаркое солнце, бьющее в раскрытое окно. Они ласкались, слушали пенье английских птиц и болтали.
Он сказал ей:
– В понедельник мне надо в Лондон.
– Я тоже поеду, заскочу к Милдред. А тебе зачем?
– За алмазами.
Она пробормотала что-то по-шведски и перевела!
– То, что кажется дырявой лодкой, может оказаться кораблем.
– При чем тут алмазы?
– Так, к слову пришлось, – улыбнулась она, легким кивком подчеркивая свой слова.
– А у Микки-Мауса желтые перчатки, – сказал Чессер.
– Ну и что?
– Ничего, просто это ровно такая же чушь.
– Почему?
