– Уволить их? – воскликнул Джек. – Но это невозможно!
– Почему? Мы же наняли их, разве не так?
– Нельзя дать от ворот поворот таким людям, как «Вейкли и Фостер». Ты больше никогда не сможешь к ним обратиться.
– Невелика потеря.
– Говорю тебе, так нельзя, – не сдавался Джек.
– Тейт, прошу тебя, обдумай все как следует, – взмолился Эдди.
– Я уже обдумал. Мне они не по нутру. Как не по нутру и то, что они пытаются делать.
– И что же они такого пытаются делать? – Джек весь набычился.
– Пытаются меня изменить так, как им кажется лучше, превратить в какого-то другого человека. О’кей, возможно, мне и впрямь нелишне было бы слегка пообтесаться. Я не возражаю, чтобы меня чуть-чуть поднатаскали, научили быть более гибким. Но я совсем не хочу, чтобы мной управляли, чтобы заставляли произносить слова, с которыми я совершенно не согласен.
– Ты просто артачишься, – заявил Джек. – Совсем как в детстве. Стоило мне сказать тебе, чтобы ты чего-нибудь не делал, и ты тут же костьми был готов лечь, чтобы сделать это – лишь бы показать мне свою самостоятельность.
Тейт глубоко вздохнул:
– Джек, я выслушал твой совет, а твое мнение всегда много для меня значило. Я не хочу упрекнуть тебя за решение их нанять…
– Но на самом деле именно это ты и делаешь.
– Нанимал их и я тоже, – повысил голос Тейт. – А теперь даю отбой.
– Вот так, запросто? – щелкнул пальцами Эдди. – За несколько недель до выборов ты вздумал менять лошадей на переправе?
– Нет же, черт побери, меняют лошадей как раз они! – Тейт вскочил и указал на дверь, куда перед тем вышли Ральф с Дерком. – Они решили перекроить меня заново, так что меня не узнали бы избиратели, поддержавшие меня с самого начала. Послушай я их, и я бы, считайте, продался. Стал бы скользким дерьмом не лучше Деккера. Переметной сумой. Двурушником. – Он остановился, почувствовав стену молчаливого неприятия, которой отгородились от него Эдди и Джек. Он повернулся к Нельсону: – Папа! Хоть ты помоги!
– Зачем тебе теперь моя помощь? Ты уже дал волю эмоциям. Не позволяй себе срываться, Тейт. Просто поставь на своем.
– Как?
– Победи на выборах.
– Молча принимая их советы?
– Если они тебя не компрометируют.
– Но как раз так и получается. Я скорее готов проиграть, будучи самим собой, чем выиграть, зная, что по всем статьям пошел на компромисс. Жаль, что никто из вас с этим не согласен.
– Я – за Эдди, – объявила вдруг Фэнси. – Если, конечно, кого-нибудь интересует мое мнение.
– Оно никого не интересует, – заверил ее Джек.
– Кэрол, а ты?
Она не вмешивалась в спор, предполагая и дальше молчать, пока Тейт к ней не обратится. Когда же это случилось, она подняла на него взгляд, в котором читалось молчаливое понимание, свойственное счастливым любовникам.
– Для меня будет верным любое твое решение, Тейт. Я до конца буду на твоей стороне.
– Ах ты Господи! Да с каких это пор? – взорвался Джек. – Ты тут толковал о компромиссах, братишка. Так вот, ты пошел на самый большой компромисс в своей жизни, когда начал снова с ней спать!
– Хватит, Джек! – взревел Нельсон.
– Папа, тебе не хуже моего известно, что…
– Хватит! Критикуй жену Тейта, когда научишься держать в рамках свою!
Джек испепелил взглядом отца и брата, потом вдруг весь сник и почти выбежал из комнаты. Дороти-Рей поднялась со стула и нетвердыми шагами направилась вслед за ним.
– Полагаю, ты сейчас тоже ринешься восвояси, – бросил Тейт Эдди после напряженной паузы, последовавшей за их уходом.
Эдди криво улыбнулся.
– А вот и не угадал. В отличие от Джека, я не воспринимаю все это как личную обиду. Думаю, ты не прав, но… – Он неопределенно пожал плечами. – Выборы покажут. – Он похлопал друга по спине. – Пожалуй, надо пойти и сообщить неприятные новости нашим бывшим консультантам.
Он ушел; за ним поспешила Фэнси.
Зи привела Мэнди. Напряжение по-прежнему витало в воздухе, и она натянуто заметила:
– Мне послышалось, кто-то сильно шумел.
