неумолимой быстротой. Он вошел в нее, и весь мир, казалось, исчез для обоих… Луна залила комнату ярким светом.
Однажды он ей сказал, что полная луна называется луной команчи. Именно в полнолуние он и явился к ней.
Какое-то время оба молчали.
Наконец она почувствовала на себе его взгляд, открыла глаза, улыбнулась и обвела пальцем его чувственные губы. Он взял ее руку и поцеловал ладонь.
– Я вернусь за тобой.
– Я не смогу уехать.
– Дебора, я восхищаюсь твоей преданностью кузине. Но что хорошего в том, что вы обе погибнете. Предоставь ей право выбора.
– Я не понимаю… – Она осеклась под его взглядом.
– Понимание тут ни при чем. И преданность тоже. – Ни при чем?
Дебора с недоумением посмотрела на него:
– Джудит – моя кузина.
– Она достаточно взрослая, чтобы принять решение самостоятельно.
– Полагаю, ты не стал бы рисковать жизнью ради того, кого любишь, – с горечью произнесла Дебора, хотя понимала, что он прав.
Она отвернулась и стала нервно покусывать губу.
– Но я здесь, не так ли?
Она снова повернулась к нему. Его слова свидетельствовали о том, что она ему небезразлична.
– Да, – прошептала она, – ты здесь.
– Тогда послушайся меня.
– Я слушаю.
Он нагнулся и обнял руками ее босые ноги.
– Дай мне два дня. Я вернусь так же, как сегодня. Будь готова. Возьми только самое необходимое.
– А что, если… – Она замолчала и облизнула пересохшие губы. – А что, если что-то пойдет не так?
– Дай мне знать.
Она рассмеялась:
– Не думаю, что дон Франсиско позволит мне послать человека с запиской к тебе, Зак!
– Тогда я буду здесь.
Дебора играла с чашкой тонкого фарфора, наполненной крепким кофе, стараясь избежать разгневанного взгляда дона Франсиско. С момента приезда Маклина обеды проходили в напряженной обстановке: стало известно, что Декстер Даймонд предъявил права на земли Веласкесов в Сирокко.
Должно быть, именно это имел в виду Зак.
Франсиско приказал выставить посты вооруженных всадников вдоль всех дорог, проходивших рядом с ранчо. Он запрудил реку, протекавшую из земель Веласкесов в «Дабл-Ди», перерезав Декстеру Даймонду доступ к большинству запасов воды. Поскольку на солнце высыхала вода, наполнявшая все углубления, скот в «Дабл-Ди» должен был скоро вымереть от жажды. Линии сражений были обозначены, и вызов брошен. Теперь местность выглядела скорее, как военный лагерь, а не ранчо, на котором выращивали скот.
– Я предлагаю вам, дон Франсиско, предоставить властям урегулирование конфликта – мистер Даймонд не может победить. Такая тактика только ухудшает дело.
Дон Франсиско криво улыбнулся:
– А наша тактика?
Богато сервированный стол озаряли красивые свечи. В центре стоял канделябр, инкрустированный серебром. Маклин нахмурился:
– Я не могу закрывать глаза на противоправные действия, дон Франсиско.
– Не думаю, что защищать чью-то собственность противозаконно. Я имею право поставить дамбу в моих владениях там, где пожелаю, разве не так?
– Да, по закону все справедливо. Но с моральной точки зрения могут возникнуть проблемы. Существует тонкая грань, которую нельзя переступать. Советую вам послать за шерифом.
– Я ценю ваш совет, сеньор, но шериф слишком далеко и вряд ли сможет помочь. Здесь мы вершим закон.
Маклин вздохнул:
– Это справедливо для многих отдаленных районов Техаса, но результаты бывают плачевными.
– Здесь мы защищаем наши дома и нашу жизнь. Я не допущу, чтобы этот человек украл то, что принадлежало Веласкесам более сотни лет. – Голос дона Франсиско дрогнул. – Он высокомерен и жаден, он проглотит, и другие земли без зазрения совести. Но я, дон Франсиско Эрнандо Веласкес-и-Агилар, не позволю ему ограбить меня.
