– А ведь со всеми этими дамами ваш муж вел дела. Очевидно, касающиеся проблем города Денвера, потому что частенько развлекал их за счет городской казны.
Тихо охнув, Кари прижала руки к сердцу.
– Перестаньте, – еле слышно пролепетала она.
– И какие же, интересно, дела ваш муж мог иметь с этими женщинами? Сами-то вы как считаете, миссис Уинн?
– Не знаю, – выдохнула она.
В зрительном зале нарастал возбужденный гул. Судья застучал своим молоточком, призывая всех к порядку. Зайдя сбоку, Хантер встал рядом со свидетельницей. Округлившимися от ужаса глазами она наблюдала за каждым его движением.
– Значит, вы не знаете, какие дела вел ваш муж с этими женщинами?
– Нет.
– А ведь дела эти были на редкость обширными. Бизнес просто процветал. Ну подумайте хорошенько…
– Ваша честь, это просто возмутительно! Свидетельницу…
– Мистер Макки…
– Пожалуйста, не надо, – простонала Кари.
Хантер между тем поставил ногу на ступеньку стойки.
– Он очень часто развлекал их. Каждый раз, когда наезжал в город, где жила та или другая.
– Нет!
– В гостиничном номере, который он снимал.
– Вы лжете!
– Ваша честь…
– Мистер Макки, будьте добры, проявите умеренность в ваших вопросах…
– А точнее, в спальне. Всю ночь напролет.
– Нет!!! – закричала она что было мочи.
И вскочила на ноги. Покачнулась. Ее глаза закатились. Кари показалось, что она проваливается в пустоту.
Глава 4
Хантер заранее подставил руки, чтобы подхватить ее. Прижав Кари к груди, он с беспокойством ощутил, что весит она не больше ребенка. Ее голова упала ему на плечо. Кари была мертвенно-бледна. Ее веки, сейчас бледно-лиловые, даже не вздрагивали; губы, белые как мел, были слегка приоткрыты.
Зал суда превратился на время в палату для умалишенных. Необычная манера прокурора задавать вопросы и последовавшая бурная реакция на них со стороны свидетельницы привели всех в состояние крайнего возбуждения. Корреспонденты и фотографы, как альпинисты, карабкались на самые высокие точки, чтобы получше видеть происходящее. Зрители, покинув места, ринулись в проходы, создавая неимоверную давку. Попытки судебных приставов навести порядок ощутимых результатов не приносили. Судья изо всех сил стучал своим молоточком и уже осип от крика. Исступленно хрипя, словно в апоплексическом припадке, порывался выступить защитник.
Воспользовавшись сутолокой, напоминающей шабаш ведьм, Хантер понес Кари к боковому выходу.
– Прочь с дороги! – рявкнул он на пристава, который было заслонил ему путь. Служащий, оробев от грозного окрика, отскочил в сторону и услужливо распахнул дверь.
Буквально в паре шагов от выхода располагалась маленькая неприметная дверь без таблички, за которой скрывалась столь же неприметная комнатка. Это помещение было закреплено за Хантером, поскольку главное здание окружной прокуратуры находилось за несколько кварталов от суда. В небольшом офисе он мог отдыхать во время перерывов в заседаниях или же беседовать с глазу на глаз с ключевыми свидетелями. Сейчас эта комнатушка требовалась ему для других целей. Хантер знал, что никто не сможет позаботиться о Кари так, как он. Войдя в свой кабинет, он ногой закрыл дверь и положил до сих пор не пришедшую в сознание женщину на старый кожаный диван.
Сорвав с носа очки и небрежно бросив их на пол, Хантер встал рядом с ней на колени.
– Кари! Кари, ты слышишь меня? – Его голос дрожал от тревоги. Господи, да что же он наделал? – Пожалуйста, очнись, – прошептал он и прикоснулся к ее щеке. Она была прохладной. Хантер погладил ее ладонью по щеке и начал растирать большим пальцем тонкие ключицы. – Прости меня, Кари. Прости за все. О боже, надо же было такому случиться…
Ее грудь едва поднималась. Только присмотревшись, можно было заметить, что в ней все еще теплится дыхание. Трясущимися пальцами он принялся расстегивать пуговицы ее жакетка. Справившись с этим делом, Хантер приподнял Кари. Она безжизненно привалилась к его груди, как большая тряпичная кукла.
Он быстро стащил с нее жакет и зачем-то отбросил далеко в сторону. Потом прижал ее к себе – крепко, изо всех сил, втайне желая, чтобы она принадлежала только ему, и никому больше. Он гладил ее спину, осторожно разминал ей мышцы, пытаясь привести женщину в чувство.
Ее волосы волной упали на плечи, и его пальцы запутались в них. Не удержавшись, он зарылся лицом в эту белокурую гриву и полной грудью вдохнул ее цветочный запах. Этот аромат оказался именно таким, каким Хантер представлял его себе с самого начала. Его рот оказался совсем рядом с ее ухом. От такой близости можно было сойти с ума. Медленно и бережно он опять уложил ее на потертые кожаные подушки.
