– Золото им показал. Теперь, где надо, разговор пойдет: мол, появился карась с рыжьем.
– А что такое рыжье?
– Это на блатном языке означает золото.
Потом они продирались сквозь толпу. Мимо старушек, торгующих постным сахаром, пацанов, пронзительно кричавших: «Папиросы! Папиросы «Пушка»!», женщин с невидящими глазами, вынесших на рынок немудреные предметы домашнего быта, мимо юрких подростков в кепках-малокозырках.
Они шли через этот сорящий, гомонящий, торгующийся человеческий клубок, ища только им одним нужные лица. Их толкали, извинялись и бранили, но они продолжали свой путь. Купили у старушки сахар и пошли дальше, аппетитно похрустывая, приценились к совсем новеньким сапогам, постояли рядом со старичком, торговавшим старыми часами. Потом они выбрались из толпы и подошли к кинотеатру «Смена». У касс толпился народ: шел американский фильм «Полярная звезда». На огромной афише был нарисован горящий самолет. Здесь можно было передохнуть. Но напротив кинотеатра находилась как раз трамвайная остановка, и битком набитые красные вагоны выбрасывали на тротуар десятки людей. День был воскресный, и многие со всех концов города ехали на рынок.
– Давай подойдем, – сказала Зоя.
Они отошли за кассы кинотеатра, встали у проходного подъезда каменного двухэтажного дома, через него можно было попасть во двор.
– Да, – сказал Мишка, – к этой сутолоке привыкнуть надо. Сразу и не разберешься.
– Это сегодня, – ответила Зоя, – все-таки выходной.
– А в обычные дни?
– В обычные народу мало. Заняты люди, работают.
– Ну а барыги?
– Эти-то здесь крутятся…
Внезапно она сжала Мишкину руку:
– Смотри!
Мишка, прикуривая, чуть повернулся и увидел на другой стороне улицы парня в знакомой кепочке- малокозырке и с косой челкой под ней.
Рядом с банкометом стоял высокий, сутулый человек в мешковатом, неопределенного цвета костюме. В нем Костров сразу же узнал того самого «счастливчика», выигравшего полторы тысячи. Они о чем-то говорили, иногда поглядывая в Мишкину сторону.
«Засуетились, сволочи, – внутренне усмехнулся Мишка, – три куска – деньги немалые. Посмотрим, что будет дальше». Он взял Зою под руку. Девушка сразу же прижалась к нему, игриво улыбаясь.
– Товарищ старшин сержант, – услышал Костров за своей спиной глуховатый, официальный голос. Он оглянулся и увидел пожилого младшего лейтенанта в очках и двух красноармейцев с винтовками. На рукавах у них алели повязки с белыми буквами «КП».
Патруль! Мишка похолодел. Вот сейчас он достанет липовый документ и повезут его в комендатуру. Конечно, там все разъяснится, выпустят, но зачем лишние сложности, да еще на глазах этих двоих.
Тут ему в голову пришла дерзкая мысль.
Мишка подтолкнул Зою к проходному двору, а сам вытянулся, бросив руку к пилотке.
– Документы, – еще раз устало приказал командир и протянул руку.
– Есть, товарищ младший лейтенант. – Мишка краем глаза увидел, что Зоя уже скрылась в подворотне, теперь все было в порядке.
Мишка, оторвав руку от пилотки, медленно начал расстегивать карман гимнастерки, сделав незаметно полшага вперед. Теперь он стоял как раз между младшим лейтенантом и бойцом. «Ну, – внутренне собрался он, – давай, Миша. Давай!» Сильным ударом сапога он подсек ноги лейтенанта, одновременно правой ударил бойца чуть выше пряжки ремня. Не оборачиваясь, сбив с ног какую-то женщину, он бросился в подворотню. За спиной раздалось запоздалое «Стой!». Но он уже был во дворе рядом со спасительным подъездом.
Зоя открыла дверь и увидела Мишку, прислонившегося к косяку, глаза у него были совсем шальные.
Костров вошел молча, косо посмотрел на Зою и сел на диван.
– Ну, как ты? – спросила она.
– Как видишь. – Мишка расстегнул ворот гимнастерки.
Заскрипела дверь в соседнюю комнату, показалась голова Самохина.
– Вы чего? – спросил он, удивленно глядя на Мишку.
– Патруль, – вздохнула Зоя, – напоролись, глупо совсем.
– Ну и что?
– Сбежали.
– А они?
– Они ничего, – сказал Мишка. – Им, старичкам этим, салажат ловить, а не нас. Знаешь, Самохин, – он хитро прищурился, – помог нам патруль-то этот.
– Как же так?
– А вот так, зови ребят, расскажу. Зоя, ты бы разыскала Игоря, пусть мне штатское пришлет, завтра опять пойдем в карты играть.
Глава 6 РАЙЦЕНТР. 13 АВГУСТА
Данилов
– Хорошо, допустим. Ну, если честно, я ничего не понимаю в специфике вещей, только по тону чувствую, что больной на поправку идет. – Данилов подвинулся к столу главврача. – Когда он сможет говорить? Поймите, это для меня сейчас главное.
– Как вам сказать, – врач посмотрел на Данилова, потом перевел взгляд куда-то за его спину, – ожоги. Сильные ожоги. Плюс, конечно, элемент симуляции имеет место быть. Я не бог, хотя понимаю вас отлично. Должен к тому же сказать, что он не транспортабелен пока.
– А это вы к чему?
– Возможно, вы захотите забрать его к себе. Возможно, ваши врачи…
– Доктор, – тихо сказал Данилов, почти шепотом, – вы же интеллигентный человек, о чем говорите! У нас работают точно такие же врачи, как и везде. Зря вы это…
Данилов откинулся на спинку, а главврач опустил руки, помолчал и наконец произнес:
– Не раньше чем через пять дней.
– Что же делать. Против науки не попрешь. – Данилов встал, протянул врачу руку. – Значит, буду надеяться.
Прежде чем выйти на улицу, Иван Александрович прошел к комнате, в которой лежал мотоциклист. У дверей дежурил милиционер.
– Ну как? – спросил его Данилов.
– Да все так же, товарищ начальник.
Данилов немного постоял, посмотрел на плотно закрытую дверь палаты и, козырнув вытянувшемуся милиционеру, пошел к выходу. Вчера из Москвы прислали данные на мотоциклиста – Виктора Степановича Колугина, 1910 года рождения, по профессии шофера, уроженца города Дмитрова Московской области. В справке значилось, что Колугин Виктор Степанович судим дважды: в 1930 году по статье 168 УК РСФСР и в 1938 году по статье 86.
Итак, первый раз его судили за кражу лошадей, иначе говоря, за вульгарное конокрадство, второй раз – за браконьерство с отягчающими вину обстоятельствами. В общем, обе судимости слабые. Настоящим рецидивистом, судя по этому, назвать его нельзя. Но кто знает, что стоит за последней судимостью. Данилову часто приходилось сталкиваться с людьми, совершившими убийство и попавшимися на карманной краже. Год отсидел, замел следы и вернулся, а то, главное, чего он боялся, осталось нераскрытым. Возможно, Колугин пошел пострелять лося специально, с явным намерением отсидеть свои
