Рикошет

— С ума сошел? — Она преградила ему дорогу. — Это будет верхом идиотизма. Я не собираюсь стоять и смотреть, как ты сам роешь себе яму.

— Ты о чем? Внезапно Диди осенило:

— А, ты не знаешь.

— Чего?

— Дункан, она замужем.

— Черт. И кто муж?

— Судья Като Лэрд.

— Что он тебе сказал?

Элиза Лэрд положила на туалетный столик инкрустированную драгоценностями сумочку и сняла босоножки. Като поднялся в спальню первым. Он уже успел раздеться и теперь сидел в халате на краю постели.

— Кто? — спросила она.

— Дункан Хэтчер.

Она вытащила из прически шпильку.

— Кто это?

— Мужчина, с которым ты разговаривала на крыльце. Когда я отошел заплатить за парковку. Ты должна помнить. Высокий, крепкий, давно пора подстричься, мускулы как у спортсмена. Коим он и был — играл крайним в американском футболе. В Джорджии, кажется.

— А, верно. — Она положила шпильки рядом с сумочкой, сняла шиньон и пальцами растрепала волосы. Потом улыбнулась отраженному в зеркале мужу. — Он спросил, нет ли у меня мелочи, чтобы разменять десять долларов. Хотел дать на чай парковщику, а мелких купюр у него не было.

— Попросил разменять деньги, и все?

— Хм. — Она попыталась расстегнуть бриллиантовую брошь на пояснице. — Будь добр, помоги.

Като встал с кровати и подошел. Расстегнув замок броши, он аккуратно вытянул ее из черного шелка и отдал жене. Потом опустил руки ей на плечи и нежно их сжал.

— Хэтчер называл тебя по имени?

— Честное слово, не помню. А что? Кто он такой?

— Детектив по расследованию убийств.

— Из полиции Саванны?

— Прославленный герой с дипломом по криминологии. Интеллект, подкрепленный мускулами.

— Впечатляет.

— До последнего времени был образцовым офицером.

— До последнего времени?

— На этой неделе он давал показания на одном моем суде. По делу об убийстве. Когда обстоятельства вынудили меня признать судебное разбирательство незаконным, он вышел из себя, принялся браниться. Я обвинил его в неуважении к суду и приговорил к двум суткам ареста. Он вышел сегодня утром.

Она тихо рассмеялась.

— Тогда я уверена, что он не знал, кто я. Если бы знал, не стал бы со мной разговаривать. — Она сняла серьги. — А женщина, которая была вместе с ним, — его жена?

— Напарница. Кажется, он не женат. — Он опустил платье с плеч Элизы, обнажив ее до талии. Оценивающе оглядел ее отражение в зеркале. — Что ж, нельзя винить его за то, что он пытался приставать к тебе.

— Като, он ничего не пытался. Просто попросил разменять деньги.

— Он мог попросить кого угодно, но обратился к тебе. — Обняв ее, он накрыл ладонями ее полные груди. — Я решил, что вы виделись прежде и он тебя узнал.

Встретившись с ним взглядом в зеркале, она ответила:

— Возможно. Но если и виделись, я этого не запомнила.

Если бы ты о нем не заговорил, я бы и про сегодняшний разговор не вспомнила.

— Разве тебе не нравятся буйные, неухоженные блондинистые волосы? Не привлекают щетина и небрежный вид?

— Гораздо больше меня привлекают седеющие виски и гладко выбритый подбородок.

«Молния» на этом платье была короткой. Улыбаясь отражению в зеркале, он потянул платье вниз, огладив ее ягодицы. Теперь Элиза осталась только в черном кружевном поясе для чулок. Он повернул к себе ее лицо.

— Это лучшее, что есть во всех скучных торжествах. Возвращаться вместе домой. — Он выжидающе посмотрел на нее. — Ты ничего не скажешь?

— Я должна что-то сказать? Ты же знаешь, я чувствую то же самое.

Он взял жену за руку и приложил ее ладонь к своему эрегированному члену.

— Я солгал, Элиза, — прошептал он, направляя ее. — Вот что самое лучшее.

Полчаса спустя Элиза встала с постели, тихо прошла к шкафу, достала халат и накинула на себя. Задержалась ненадолго возле туалетного столика и подошла к двери. Та скрипнула, когда Элиза ее открыла. Элиза оглянулась. Като не пошевелился.

Выскользнув из комнаты, она спустилась на цыпочках по лестнице. Судья верил в ее бессонницу. Иногда он находил ее на диване в кабинете, где она смотрела на DVD какой-нибудь любимый фильм. Иногда она читала в гостиной, иногда сидела на террасе и любовалась на подсвеченный бассейн.

Судья принимал близко к сердцу бессонницу жены. Он настаивал на том, чтобы она пила лекарства, — они должны помочь. Он журил Элизу за то, что она уходила из спальни, не разбудив его, — ведь он мог бы ее убаюкать.

В последнее время она задумывалась, чем именно обеспокоен судья — ее бессонницей или ночными прогулками по дому.

В кухне на ночь оставляли приглушенный свет; но она успела так хорошо выучить дорогу, что смогла бы найти ее даже в темноте. Спустившись вниз, она прежде всего наливала себе молока — по ее словам, оно помогало — и оставляла пустой стакан в раковине как доказательство своей правдивости.

Элиза стояла возле мойки и по глотку отпивала молоко, которого ей совсем не хотелось; Като, надеялась она, никогда не узнает про то, что сегодня она ему солгала.

Детектив знал, кто она такая. Он назвал ее по имени.

— Миссис Лэрд?

Обернувшись, она поразилась его росту. Като был высоким, но Дункан Хэтчер оказался на несколько дюймов выше. Чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось запрокинуть голову. Вдруг она поняла, как вызывающе близко он стоит — правда, все же не настолько, чтобы привлечь внимание. В его глазах блестел хмель, но язык оставался трезвым.

— Меня зовут Дункан Хэтчер.

Хотя руки он не подал, но посмотрел на нее так, словно ждал от нее рукопожатия. Она не пошевелилась.

— Здравствуйте, мистер Хэтчер.

Его улыбка была обаятельной, и, казалось, он это знал. Кроме того, у него достало наглости сказать:

— Отличное платье.

— Спасибо.

— И бриллиантовая брошь у вас на пояснице мне тоже нравится.

Она холодно кивнула в ответ.

— Оно держится на вас только из-за этой брошки? Непристойное замечание. Равно как и намек в его глазах. Светло-серых, глядевших со скрытой угрозой.

— До свидания, мистер Хэтчер.

Она хотела повернуться и уйти, но детектив шагнул ближе, на секунду ей даже показалось, что он сейчас дотронется до нее. Он сказал:

— Когда мы увидимся снова?

— Прошу прощения?