– Именно поэтому я и соглашаюсь с твоим. Ренни такого же мнения. Стратегия далека от идеала, но, за неимением лучшей, мы согласны. С другой стороны, это затронет самое больное место Лозадо – его непомерно раздутое «я».
– Именно поэтому все может получиться.
– Что вы решили с Грейс?
– Девочки уезжают, Грейс остается. Вик улыбнулся в телефонную трубку:
– Грейс молодец.
– Да, конечно… Теперь слушай сюда: к тому времени, как вы доберетесь до Галвестона, там будут кругом наши люди. Они станут наблюдать за домом круглосуточно. Не ищи их. Ты их не увидишь. Во всяком случае, я на это надеюсь.
– А ты появишься?
– А ты пригласил бы своего лучшего приятеля в любовное гнездышко с новой птичкой?
– Прости, понял. – Если Лозадо заметит Орена, он сразу поймет, что это ловушка.
– Я буду на телефоне круглосуточно, – продолжил Орен. – Держи глаза открытыми и ушки на макушке Если ты услышишь, как пернула чайка, я хочу об этом знать.
– Ты уверен? Потому что если они пердят так же часто, как срут…
– Ты перестанешь хулиганить? Тут не до смеха.
– Я знаю. Шутки в сторону. – И он в самом деле стал совершенно серьезным.
– Лозадо ушел в подполье, Вик. Мы с тобой знаем, что обычно происходит, если он на несколько дней исчезает.
– Появляется труп.
– Мне это не нравится.
– Мне тоже. Однако я не думаю, что он нас так быстро разыщет.
– Но это возможно. Я пустил по городу слух насчет твоего романа. Лозадо, вероятно, уже в курсе, что вы с доктором Ньютон сладкая парочка.
– Он появится. Не сомневаюсь. – Вик не стал рассказывать Ренни или Орену о красной тряпке, которой он помахал перед носом Лозадо, написав записку. Лозадо не сможет не ответить на вызов.
Вик повесил трубку и решил оглядеться. Обошел вокруг дома, гаража и конюшни, зашел внутрь. Все вроде было на месте. Когда он вернулся в дом, они с Ренни проверили окна и двери, убедившись, что все заперто. Она не слишком беспокоилась, но предпочла быть осторожной.
– Кто бы мог подумать, что мое пребывание в жюри так закончится?
– Ты же не могла знать, что понравишься обвиняемому.
– Это слово не годится. Здесь все куда хуже. Здесь мы имеем дело с…
Когда она замолчала, не сумев сразу подобрать нужное слово, Вик подытожил:
– …Лозадо.
– Даже в имени таится какая-то угроза. – Она бессознательно потерла руки, будто ее охватил озноб. – Неужели он всерьез считает, что мне может польстить его назойливое внимание?
– Вне всяких сомнений.
– Как можно быть таким тщеславным? Его судили за убийство. Ему могли вынести смертный приговор. В такой ситуации разве станешь думать о женщине?
– Нормальный человек не сможет. Только такой, как Лозадо, с его манией величия.
– Да уж, такое раздутое самомнение поискать.
– Конечно. Он один из лучших в своем деле. Он отлично зарабатывает. В политику не лезет. Зачем ему сажать себе на хвост целые правительства и Интерпол? Он большая рыба в маленьком пруду.
– И любая женщина будет в восторге от его внимания? Так он думает?
– Именно, – подтвердил Вик. – И прибавь сюда еще стремление иметь все самое лучшее. Он выходец из среднего класса. Его единственный брат был умственно отсталым и физически неполноценным. И родители потратили все свои деньги, пытаясь ему помочь. Поэтому для Лозадо много значит возможность приобретать все самое лучшее. Он воображает себя крупным бизнесменом, который обладает хорошим вкусом и может себе все позволить. И для полноты счастья ему требуется классная женщина рядом.
– А что насчет скорпионов?
– Он их коллекционирует. Согласись, от этого мурашки по коже бегут. Они для него вроде талисмана. Они ночные твари, убивают своих жертв в темноте. Он гордится своей исключительностью.
Ренни наклонила голову и задумчиво посмотрела на него:
– Ты о нем думал всерьез, верно?
– Я не только валял дурака, после того как ушел из полиции. Что бы там Орен ни думал, я был занят. Я собрал о Лозадо все.
– Например?
– Школьные ведомости. Его показывали психиатру в средней школе, примерно тогда, когда он начал свою криминальную карьеру. Там в основном я и разыскал сведения о его семье и детстве. Он был
