Розы от киллера

равно не мешало размяться в воскресенье.

Он говорил и одновременно обходил пикап, чтобы оценить степень повреждения. Сел на корточки и пригляделся к вертикальной вмятине на задней панели. Примерно восемь дюймов длиной и полдюйма глубиной. Еще и краска облетела. В остальном все было в порядке.

Он провел пальцем по вмятине, отряхнул руки и поднялся.

– Ничего не стоит выправить, – заключил он, похлопав по копыту.

– Мистер…!

– Вик.

– Я ясно дала вам понять… – возмущенно продолжила Ренни, но он не дал ей закончить.

– Что у меня нет никаких шансов, – завершил он оборванную фразу и улыбнулся.

– Тогда что вы здесь делаете?

– А мне нечего терять.

– Время. Вы теряете свое время. Позвольте, я вам его немного сэкономлю, мистер Треджилл. – Он удивленно поднял брови. Явно поразился, что она запомнила его фамилию. Для нее тоже это было неожиданностью. – Меня абсолютно не интересует ничего из того, что вы могли бы мне предложить. Ни…

Она на секунду задумалась. Вик молча ждал, что она скажет.

– Ни свидание, ни… что бы вы там еще имели в виду.

– Вы замужем? – Нет.

– Помолвлены?

– Нет и не собираюсь.

– Угу. Это отвращение вообще или только в отношении меня?

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Эй, – сказал он, разводя руками. – Я умею хранить секреты. Испытайте меня. Расскажите мне что- нибудь секретное, и увидите, я унесу это в могилу.

– У меня нет никаких секретов.

– Тогда давайте я с вами поделюсь моими. У меня есть совсем неплохие.

Один из его передних зубов был немного кривой, что прибавляло очарования его улыбке, о чем он, скорее всего, был прекрасно осведомлен.

– Всего хорошего, мистер Треджилл. – Ренни повернулась к нему спиной и направилась к калитке. Войдя, она закрыла ее за собой и демонстративно заперла на засов.

– Подождите, еще одну секунду.

Он был хорош собой и знал это. Ей с такими приходилось встречаться раньше. Самоуверенные и наглые, они точно знали, что ни одна женщина не может перед ними устоять.

– Пожалуйста, доктор Ньютон?

Она вовсе не так сильно злилась, как хотела показать или как должна была бы злиться. Несмотря на решимость не оборачиваться, она все же оглянулась.

– Что вам нужно?

– Я хотел бы извиниться за свое последнее замечание вчера вечером.

– Я его даже не помню, – солгала она.

– Про ваш рот и мои грязные сны? Это я зря сказал. Сейчас он вовсе не выглядел самоуверенным и наглым, и обезоруживающая улыбка исчезла. Поразительно, но он казался искренним. Кроме того, если она покажет, что обратила внимание на его замечание, он может решить, что достал ее. Он и в самом деле достал. Чуть-чуть. Но он об этом знать не должен.

– Я принимаю ваши извинения.

– Я просто… Ну, в общем, не надо было этого говорить.

– Возможно, я слишком бурно прореагировала на ваши чаевые дежурному.

Он медленно подошел к калитке.

– Может, нам стоит попробовать еще раз?

– Я так не думаю.

– Чему это повредит?

Она отвернулась и, прищурившись, посмотрела вдаль. Для любого другого речь не шла о судьбоносном решении. Для нее же это было равносильно прыжку с горы на пролетающий мимо планер.

Когда Ренни снова повернула к нему голову, он смотрел прямо на нее. И хотя в глазах уже не было хитрого блеска, они все равно заставляли ее нервничать.

Чему это повредит? Возможно, ничему, а возможно, и всему. Во всяком случае, рисковать не стоило. Тем более удивительными ей самой показались ее следующие слова:

– На площади есть кафе-мороженое. Я собиралась туда заехать, когда кончу все свои дела здесь. Вы