– Я совсем не горжусь собой.
Она перестала вырываться и взглянула на него. Потом с горечью рассмеялась:
– Почему же? Есть ведь чем гордиться, офицер Треджилл. Вы так убедительно сыграли роль прекрасного незнакомца. Но меня-то вы уже неплохо знали, верно? По тем фотографиям на стене?
– Я вполне понимаю, почему вы на меня злитесь.
– Не льстите себе. – Она выдернула руку. Глаза блестели. – Я достаточно безразлично к вам отношусь, так зачем мне злиться? Вы настолько мало для меня значите, что даже разозлить меня не в состоянии. Мне бы хотелось вообще никогда вас не видеть. И я не желаю видеть вас впредь. Никак – ни случайно, ни с помощью хитрости. Никогда.
Вик больше не пытался задержать ее. Просто смотрел, как она поворачивается и бежит прочь. Он стоял так, пока она не скрылась за углом.
14
Ему захотелось напиться.
Чтобы выполнить это всепоглощающее желание, он выбрал бар на Сандэнс-сквер. В этом популярном питейном заведении он и сидел, сгорбившись над своей второй, а может, третьей порцией бурбона.
Он не случайно выбрал этот бар. Вообще-то он предпочел бы чего-нибудь попроще, где напитки крепче, музыка печальней и клиенты более несчастливы. Но этот бар находился прямо напротив дома, где Рикки Рой Лозадо жил, как гребаный миллионер, на деньги, полученные за заказные убийства.
Благополучие Лозадо еще больше растравляло душу Вика, а в этот вечер ему казалось правильным громоздить одну неприятность на другую.
Близость роскошного логова Лозадо в сочетании с тем, что он сам ощущал себя последним дерьмом, заставили его прийти к выводу, что ему потребуется по меньшей мере еще пара порций, чтобы почувствовать себя хоть немного лучше.
– Эй, ковбой, что это ты пьешь в одиночестве?
У молодой женщины, которая плюхнулась рядом с ним на стул, были крашеные черные волосы, а на ее красной футболке поперек груди серебряными буквами было написано: «Можешь прозакладывать свою задницу, они настоящие».
– Хочу сразу предупредить, мисс, я сегодня в дурном расположении духа. Потому и пью один.
– Спорю, я смогу выдержать ваше общество.
Вик пожал плечами и жестом подозвал бармена. Она заказала бурбон со льдом, то же, что и у него. Она поблагодарила его за выпивку.
– Меня зовут Салли.
– Рад познакомиться, Салли. Я Вик.
– Так почему грустим, Рик? Поссорился со своей дражайшей половиной?
Он не стал поправлять ее.
– Некоторым образом.
– Беда.
– Еще бы.
– Из-за чего поцапались?
– В смысле – расстались? Я сделал глупость. Не сказал правды. Потерял доверие. Сама знаешь, как это бывает.
– С мужиками это бывает сплошь и рядом, – сказала она с обреченностью опытного человека. – Интересно, почему?
– Наверное, в натуре заложено.
– Скорее потому, что все вы одинаковые. – Она отпила большой глоток и попыталась исправить настроение, широко улыбнувшись. – Сменим тему. Чем ты занимаешься?
– Когда?
– В смысле работы.
– А. Ты же догадалась. Я ковбой.
– Правда? Я же шутила. Что ты за ковбой?
– Сегодня утром я работал в конюшне с лошадьми, сено им задавал и все такое.
Он мысленно сравнивал Ренни, которая с такой любовью ухаживала за своими лошадями, с той Ренни, которая отчитала трио лучших копов Форт-Уэрта. Доктор Ньютон умела не только ювелирно работать скальпелем, она и за словом в карман не лезла. Он постарался выбросить из головы это видение и спросил Салли, чем она зарабатывает на жизнь.
– Я исполнительница экзотических танцев. – Она с хитрой улыбкой взглянула на него и шевельнулась так, что серебряные буквы на груди засверкали.
На Вика ее телодвижение впечатления не произвело, но он притворился. Какой смысл, если еще один человек будет чувствовать себя последним дерьмом.
– Ух ты!
