скользнула ей под рубашку и принялась ласкать внутреннюю сторону бедер.
Все тело покалывало, и это было замечательно. Она знает теперь то, что изо всех сил пыталась отрицать. Она любит его. Отчаянно любит.
— Кара, — прошептал он, — ты удивительная. — Голос дышал страстью.
Рука легла на взбухший сосок и мягко сжала его. Он медленно раздел ее, покрывая легкими поцелуями все тело. Она извивалась под его губами и языком как дикарка. Быстро раздевшись, он лег рядом с ней.
Опершись на локоть, Алекс залюбовался ее обнаженной красотой.
— Дорогая моя, ты красивее, чем я мог себе представить, — выдохнул он.
Он опустил голову и начал по очереди целовать полные груди, дразня языком розовые сосочки, а она мурлыкала от удовольствия.
Подняв голову, он вновь поцеловал ее глубоко и жадно, как будто не мог насытиться. Его рука скользнула вверх по бедру, и Кара застонала.
Алекс оторвался от ее губ. Кара едва дышала, цепляясь за него и требуя большего. Он лег сверху, закрыв собой ее обнаженное тело. Вклинившись между ее ног, он мягко раздвинул бедра.
Кара застыла, внезапно испугавшись того, что предстояло. Алекс почувствовал ее панику и поцеловал так страстно, что все закружилось и страхи улетучились.
Купаясь в блаженстве от его прикосновений, она ощущала, как кровь пульсирует во всем ее теле. Язык входил глубоко ей в рот, горячее сильное тело прижималось к ней, вызывая дрожь дикого желания.
Алексу не терпелось войти в нее.
— Кара, любовь моя, — задыхаясь, прошептал он ей в ухо. — Моя милая. Как ты? — Самообладание держалось на ниточке. — Ты готова принять меня? — Рука скользнула между ног, и длинные сильные пальцы коснулись влажных розовых лепестков женской плоти.
— О да, — послышался в ответ ее шепот. — Алекс, да!
Он поцеловал ее снова, наслаждаясь сладким запахом кожи.
— О, Алекс... — прохрипела она задыхаясь и поняла, что его пророчество сбылось. Их страсть была взаимной. Они горят желанием. Более того, они любят друг друга. Она любит его всем сердцем. И он должен любить ее.
Выдержка Алекса была на пределе.
— Кара, откройся мне, — прошептал он.
Сердце колотилось о ребра, потребность овладеть ею стала почти невыносимой. Он застонал, пытаясь войти в нее. В этот момент Каре стало страшно. Очень страшно. В панике она сжалась и застыла под ним.
Что происходит? Она чувствовала его глубокую страсть. Но она должна быть абсолютно уверенной в его преданности. А она не уверена ни в чем, разве что ее муж превосходный любовник.
Как могла она быть такой дурой? Она поклялась не дать ему соблазнить себя. И как кукла, забыв обо всем, кроме страсти, упала в его опытные руки. К тому же на полу кабинета! Она даже не знает, где и с кем ее муж проводит ночи! Она слышала уверения тети Генриетты, но от него она не слышала ни слова.
Да, он хочет ее. Это видно. Но значит ли это, что он любит ее? Он никогда не говорил этого. Очевидно, он много раз проделывал то же самое со своими любовницами, но не любил их. Не очередная ли она победа? Или он чувствует к ней нечто большее? Она должна знать.
— Алекс?.. — проговорила она с тревогой в голосе.
Он пытался быть нежным, действовать медленно, но не мог контролировать собственное невыносимое желание. Он должен овладеть ею немедленно. Взяв в руки ее лицо, он заглянул в прекрасные синие глаза.
— Легче, Кара. Я буду осторожен, обещаю тебе. Расслабься и позволь мне любить тебя, — хрипло произнес он.
— Нет! Пожалуйста. Я не могу! — прошептала она в отчаянии.
Он взял ее за бедра.
— Да... Ты можешь, любовь моя.
Она помотала головой.
— Нет. Алекс, пожалуйста. Не так. Вся эта ложь между нами. Пожалуйста. Остановись! — крикнула она, и две слезы побежали по ее щекам.
Ослепленный страстью, он не сразу понял ее. Глядя ей в лицо в свете камина, он нежно улыбнулся.
— Милая, ты не должна бояться. — Он целовал ее, запустив пальцы в густые кудри. — Я буду очень осторожен. Я сделаю так, что тебе будет легко, — шептал он, осушая слезы губами. — Я виноват, ты оказалась на полу... Я сожалею. — Он целовал ее виски, глаза, губы. — Просто я чертовски тебя хочу. Я нетерпелив, хотя с тобой должен делать все медленно. Прости меня, любовь моя. Но я не мог удержаться.
— Дело не в этом, — всхлипнула она.
— В чем же? — спросил он, приподнимаясь на локтях и убирая волосы с ее заплаканного лица.
— Вы не понимаете? — воскликнула она. — Я не могу этого делать. Не могу без чего-то... чего-то прочного между нами.
— Я знаю, ты хочешь меня, Кара, — прошептал он и наклонился, пробежав губами по ее распухшим губам. — И небо знает, я хочу тебя, — простонал он.
Глядя на его раскрасневшееся лицо, ей хотелось завопить: «Но ты не любишь меня!» Она потрясла головой.
— Этого не достаточно для меня. Я сожалею.
Он попытался снова поцеловать ее в губы, но она отвернулась.
— Пожалуйста, Алекс... не надо.
Он смотрел на нее, не веря своим глазам. Эта женщина была нужна ему как воздух. И она его отвергает.
Первый раз в жизни он не сумел овладеть женщиной. Это само по себе было плохо. Но Кара не просто одна из женщин. Она единственная женщина в мире, и он хочет ее до безумия. С глубоким вздохом сожаления он отодвинулся, встал на ноги и поспешно оделся.
— Я не буду принуждать вас, — сказал он сухо и вышел, сердито хлопнув дверью.
Кара закрыла лицо руками и заплакала. Вопреки самой себе она безнадежно влюбилась в этого негодяя.
На следующее утро Алекс сидел за столом в библиотеке и писал письмо отцу. Его беспокоил сбежавший француз. Кто это может быть? Что, если это не Бушар? Может, это один из тех людей, которых боится отец? Нет. Это нелепо. Слишком много времени прошло. Но кто бы это ни был, отец должен быть в курсе дела. Да, не забыть бы ему написать о растущем любопытстве Кары.
Закончив, он вызвал Фаулера и поручил ему отправить письмо.
— Кстати, Фаулер, — добавил он в согбенную спину, — скажите миледи, что я жду ее в утренней гостиной.
— Да, милорд.
Рано или поздно он должен с ней поговорить. И чем скорее, тем лучше. Он должен извиниться за прошлую ночь. Никогда в жизни он не принуждал женщину к сожительству. Он скрипнул зубами, вспомнив свою неловкую попытку. Как школьник. О Господи! Всегдашнее самообладание изменило ему.
Обычно он в этих вещах не торопился. Вероятно, он напугал ее. Куда, черт возьми, подевалась его тонкость, именно теперь ему столь необходимая? Никогда он не испытывал желания, путающего все мысли. И это ему крайне не нравилось.
Дьявольщина! Он практически умолял ее заняться с ним любовью. И едва смог сдержаться, когда она отказала ему. Придется проглотить эту горькую пилюлю.
Кара надеялась, что Алекс уехал на обычную верховую прогулку без нее. Сославшись на головную боль, она несколько часов пряталась у себя в комнате в надежде, что удастся избежать встречи с ним. Ей отчаянно хотелось забыть вчерашнюю ночь. Однако ничего не вышло.
