– Двадцать седьмого ноября.
Нил глянул на него удивленно, затем расплылся в широкой улыбке.
– В районе Дня Благодарения.
– День Благодарения раз в семь лет.
– Надо же. Ну, что ты будешь пить? – Он открыл автомат с напитками. Такого Грэм никогда не видел. Это был ящик с охлажденным воздухом. Бутылки стояли в ряд на металлической решетке.
Нил стукнул по ящику кассового аппарата, и тот открылся. Он схватил горсть монет. Грэм уставился на деньги, затем нервно посмотрел в окно.
– А хозяин не будет против?
– Мой отец так много для него сделал, что не будет. Не волнуйся об этом. Что ты будешь пить?
Грэм стал искать что-либо знакомое среди этикеток.
– У них есть «Доктор Пеппер»?
– «Доктор Пеппер»? Похоже, что нет. «Грапит», «Орандж Нехи», «Биг Рэд», и «Шоколадный солдат».
– «Шоколадный солдат»? Что это?
– Ты хочешь сказать, что дожил до четырнадцати лет и никогда не пробовал «Шоколадного солдата»?
От удивления Нила Грэм почувствовал себя неловко. Тем не менее ответил резко:
– В Нью-Йорке мы пили яичную крем-соду. Ее можно купить у уличных торговцев.
Нил кинул две монетки по двадцать пять центов.
– Яичную крем-соду? Если это не подходит для янки, то я заплачу за вранье.
«Шоколадный солдат» был восхитителен. Господин Патчетт предложил угостить его еще одним, но Грэм отказался. Он волновался, что время идет.
– Как долго, вы думаете, придется ждать, пока он починит колесо?
– Похоже, что он уже заканчивает. – Нил открыл дверь в ремонтное помещение. Грэм успокоился, что они скоро поедут.
– Я уже должен быть на месте. Если я опоздаю, мама будет волноваться.
– Хорошо, – протянул Нил. – Ты же знаешь, каковы женщины. Они наложат в штаны из-за любого пустяка. – Он дружелюбно похлопал Грэма по плечу.
– Перестань оправдываться передо мной, как перед другими клиентами. – Джейд улыбнулась в телефонную трубку. – Тогда хоть что-то покажи. Когда сможешь?
– Ты хорошо знаешь, что нельзя давить на художника, – сказал Хэнк Арнетт. – Это мешает творчеству.
– Когда? Я не хочу ничего предлагать нашему общему другу Джорджу, пока не забросаю его твоими рисунками.
Планы Джейд купить старую плантаторскую усадьбу для GSS не изменились. Они подолгу разговаривали по междугородному телефону с Хэнком. Ему с самого начала понравилась эта идея, но он сказал, что не может ничего обещать, пока не увидит фотографии усадьбы и интерьеров. Джейд договорилась с агентом по продаже недвижимости, чтобы войти внутрь здания. Фотоснимки были немедленно отосланы Хэнку. Он заявил, что обдумывает некоторые идеи. Ей не терпелось посмотреть на них.
– При всей сдержанности палитры некоторые из моих акварелей будут неплохой приманкой, – признался он. – Ты знаешь, Джордж без ума от моих работ.
– Тогда слезай с дивана и начинай работать.
– Дай мне еще две недели.
– Десять дней.
– Ты зудишь хуже, чем Дейдра, – пожаловался Хэнк.
– Твоя жена настоящий ангел. Кстати, как там поживают мои крестники-близнецы?
Диллон вошел в конторку в тот момент, когда она вешала трубку.
– У тебя счастливый вид.
– Я разговаривала с Хэнком.
– Он всегда заставляет тебя так улыбаться? – спросил он кисло.
– Иногда.
Диллон язвительно хмыкнул. У него было плохое настроение с тех пор, как начались дожди. Стройплощадка превратилась в болото. Диллон наконец уступил и прекратил рытье котлована, пока земля не высохнет.
Задержка означала срыв графика. Диллон считал это неприемлемым и сейчас подгонял себя и других, чтобы наверстать упущенное время. Сегодня он был в самом скверном расположении духа.
Спереди его рубашка была в пятнах от пота, ботинки и джинсы в пыли. Свою каску он оставил на улице, но пришел с темными очками. Он крутил их за дужку, и этот жест выражал не столько праздность и расслабленность, сколько напряженную неудовлетворенность. Его губы были плотно сжаты под усами.
