вышибалы держат их в рамках.
– Но сегодня не удержали.
– Сегодняшний день исключение. Этот подонок где ни появится, везде заварит кашу.
– Мне следовало бы написать на вас рапорт за жестокое обращение с арестованным.
– Он сам виноват, еще мало получил. Когда он прошлый раз проходил по уголовному делу, его чудом спасла какая-то юридическая формальность. Но на этот раз он у меня в тюрьме насидится. Да, между прочим, в Нью-Мехико поймали Лайла Тернера. Он признался, что перерезал горло Клейстеру за то, что тот повадился ходить к Руби Фэй. К вам это не имело ни малейшего отношения, так что перестаньте озираться по сторонам в поисках злоумышленников.
– Спасибо за информацию. – От этой новости на душе у Алекс полегчало, но последние события не шли у нее из головы. – Не пытайтесь переменить тему. Думаете, я стану покрывать вас? Пату Частейну будет очень интересно узнать, что у него под самым носом процветает бордель, Рид рассмеялся. Он снял шляпу, пальцами пригладил волосы и покачал головой, изумляясь ее наивности.
– Вы знакомы с миссис Частейн?
– Какое это имеет…
– Ну а все же, знакомы или нет?
– Нет. Я разговаривала с ней по телефону.
– Она просто помешана на загородных клубах, загорелая, кожа да кости. Вся как елка увешана золотыми побрякушками, даже когда играет в теннис. И уж мнит о себе черт знает что. Уловили портрет? Ей очень нравится быть женой прокурора, зато не нравится сам прокурор, особенно в постели.
– Меня не интересует…
– Ее представление о любовной игре сводится к одному:
«Кончай поскорее, да не помни мне прическу», и она скорее умрет, наверное, чем позволит ему кончить в рот.
– Вы омерзительны.
– В заведении у Норы Гейл у Пата есть любимица – вот она все проглотит да еще сделает вид, что нет ничего слаще; так что он и пальцем не двинет, чтобы закрыть бордель. Если вы действительно умны, в чем я начинаю всерьез сомневаться, то не поставите его в неловкое положение и даже Вида не подадите, что вам известно про заведение Норы Гейл. И не вздумайте болтать об этом судье Уоллесу. Он туда никогда не ходит, но все его друзья развлекаются там. Черта с два он захочет испортить им удовольствие.
– Господи, неужели в этом округе все до единого развращены?
– Ради бога, Алекс, пора вам повзрослеть. Во всем мире все развращены. Возможно, вы единственная, кто, закончив юридический факультет, еще верит, что закон основан на нравственных принципах. Каждый в чем-то виновен. У каждого – своя темная тайна. И если повезет, то тайна твоего соседа окажется пикантнее твоей собственной. И тогда, зная его тайну, ты заставишь его помалкивать о твоей.
– Я рада, что вы сами заговорили об этом. В ту ночь, когда убили Селину, вы ведь были у Норы Гейл?
– Поздравляю. Наконец-то вы хоть что-то угадали.
– Не угадала. Мне сказала Ванда Пламмет.
– А ее вы когда вычислили? – усмехнулся он.
– И ее я не вычислила, – неохотно призналась Алекс. – Я узнала ее на фотографии в школьном альбоме. Вы могли бы сами рассказать мне про нее, Рид.
– Мог бы. Но тогда вы стали бы приставать ко всем со своими вопросами гораздо раньше.
– Я не приставала к ней. Она сама все рассказала.
– От страха. Сейчас, глядя на нее, и не скажешь, какая она была оторва.
– Поговорим лучше о ее сестре, о Hope Гейл. Когда убили мою мать, вы провели с ней всю ночь?
– А вам очень хочется знать?
– Что вы делали?
– Угадайте с трех раз, две первые догадки не в счет.
– Занимались любовью?
– Трахались.
– Где?
– У нее дома.
– Нора Гейл сказала, вы были в машине. Он резко обогнал фермерский грузовик.
– Может, и так. Машина, дом, какая разница. Не помню.
– А до этого вы приезжали на ранчо.
– Ну и что?
– Вы там ужинали.
– Это мы уже обсуждали.
