— Потому что там был Крейгтон! При одной мысли об этом…
— Я понял. Но ты не можешь доказать, что Крейгтон Уиллер был в твоем доме. Особенно теперь, когда там все вымели-вычистили. Под присягой я вынужден буду подтвердить, что не видел никаких следов вторжения. Это твое стремление к чистоте произвело на Сэнфорда и Кимбалл плохое впечатление.
Взгляд Джули стал вопросительным.
— Додж слышал это от своих знакомых в полиции, которым нет числа. Вполне можно предположить, что ты уничтожала улики. Теперь я хочу спросить, на тот случай, если эта тема всплывет, какое логичное объяснение ты можешь дать тому, что попросила горничную сделать в доме чуть ли не дезинфекцию?
— Крейгтон копался в моих вещах… Сам дом казался мне грязным.
— Я могу это понять, — кивнул Митчелл. — Мой дом тоже никогда не будет прежним.
Они немного помолчали, а потом Дерек рассказал ей о записке, которую получил от Крейгтона.
— Как будто того, что он сделал, недостаточно. Он тебя еще и дразнил…
— Крейгтон хотел, чтобы я набросился на него. Скорее всего, он ожидал, что я сделаю это сразу же, как увижу весь этот кошмар. Поскольку его желанию не суждено было сбыться, Уиллер послал записку. Поверь мне, не поддаться на провокацию было очень трудно. Мне хотелось избить его до полусмерти. Но если бы я это сделал, победил бы Крейгтон. Лучше я побью его в суде и засажу за решетку.
Джули кивнула, и Дерек продолжил:
— Я передал записку полицейским, но с такими уликами всегда есть проблема. Детективы могут предположить, причем, скорее всего, так и будет, что ее напечатал я сам. Записка побывала в руках у нескольких людей. Пистолетом с дымящимся после выстрела стволом она для них не выглядела.
— Полицейские допрашивали Крейгтона по поводу Мэгги?
— Насколько мне известно, нет. И это при том, что, когда меня спросили, есть ли у меня враги, первым я назвал его.
— Крейгтон умеет врать, как никто другой. Он сделал вид, что не понимает, о чем идет речь, когда я упомянула о Мэгги.
— Что? — Дерек уставился на нее, но, поскольку сидел за рулем, вынужден был снова перевести взгляд на дорогу. — Когда это было?
— Он появился в галерее сразу после закрытия. Наверное, ждал, когда уйдет Кейт, и тогда прошел через дверь во двор.
— Она была не заперта?
— Когда Кейт уходила, я сказала, что еще поработаю, поэтому она ее и не заперла. А может быть, у Крейгтона был ключ. Я и в это готова поверить. Так или иначе, он появился в галерее и напугал меня.
Она стала рассказывать Дереку, что именно произошло.
— Упоминание о посылке, которое он сделал вскользь, так меня напугало, что я боялась ее вскрывать. Вот почему я так нервничала, когда вернулась домой. Я говорила в полиции правду. Я была в ужасе, меня трясло, но я думала, что веду себя глупо и нужно успокоиться. Поэтому и не позвонила в полицию, когда сигнализация не сработала. — Она тяжело вздохнула и тихо добавила: — Нужно было слушать свой внутренний голос…
Джули вздрогнула, вспомнив последние минуты жизни Билли Дьюка. Запах… Ощущение движения ножа, когда он вошел в живую плоть. Пот, которым она покрылась с головы до ног. Жуткие булькающие звуки, которые издавал Дьюк, когда пытался заговорить. Его конвульсии.
Слезы застили глаза, и улица перед машиной стала казаться ей затуманенной.
— Как мне это пережить?.. А может быть, выяснится, что он умер от чегото друго? Не от ножевой раны…
Дерек коснулся ее руки:
— Ты же была в смертельной опасности, Джули.
— Полицейские говорят, что нет…
— Ты не ударила его ножом. Билли Дьюк на него напоролся.
— Клянусь, что это так и было, Дерек! И все-таки…
— Не думай об этом. Мы почти приехали.
— Куда?
Они подъезжали к отелю. Митчелл посмотрел ей в глаза:
— Наши дома испоганены — и твой, и мой. Этот отель тебе подходит?
— Мне годится любой.
— В «любом» нет такого обслуживания.
Дерек вышел, обогнул машину и открыл ей дверцу. Швейцар поздоровался с адвокатом, назвав его «мистер Митчелл». Дерек спросил:
— Свободный номер есть?
— Для вас найдется.
Через несколько минут коридорный открыл дверь номера люкс на верхнем этаже старинным медным ключом и впустил их. Спальня была отделена от гостиной раздвижными стеклянными дверями, декорированными тканью. Убедившись, что в номере все в порядке, служащий отеля ушел.
— Здесь кому-то нравится ситец, — заметил Дерек, включая торшер.
Джули улыбнулась:
— Судя по всему, да. Тут очаровательно. Если честно, я удивлена, что ты знаешь, что такое ситец.
— Моя мама оформляла квартиры наших друзей, по-любительски, конечно.
— Вот как? Расскажи.
— Сначала надо поужинать.
— Я не смогу есть, Дерек.
— Прекрасно сможешь.
Он заказал в номер суп из чечевицы и крабов, овощные салаты и хрустящие булочки. Джули с удивлением поняла, что есть все-таки может. Для нее Митчелл попросил принести бутылку белого вина, а сам взял из мини-бара виски. Когда они закончили ужинать, пришел официант и убрал посуду.
Джули сняла туфли и села на диван, подобрав под себя ноги. Дерек протянул ей бокал.
— Почему мы здесь? — Джули сделала глоток.
— Я уже объяснил. В наших домах пролилась кровь. В моем — кровь Мэгги, в твоем — Билли Дьюка.
Наверное, отчасти причина была в этом, но Джули чувствовала, что Дерек что-то недоговаривает. Она смотрела требовательно, и он виновато улыбнулся:
— Мы здесь, потому что я хочу, чтобы тебя оставили в покое. Во всяком случае, чтобы пока не трогали.
— Ты говоришь о полиции? Думаешь, меня арестуют?
— Не знаю. Вот в том, что твой дом обыщут, я уверен. Это место преступления. На это они должны получить ордер. Его, конечно, дадут, и тогда полицейские вывернут твое жилище наизнанку.
— Как и мою жизнь…
Дерек промолчал.
— Ты боишься, что они могут что-нибудь найти? — Джули задала вопрос, который не давал ей покоя.
— Да, боюсь. Совсем не потому, что думаю, будто ты мне солгала. Просто полагаю, насчет Крейгтона Уиллера ты права. Если у него хватило ума взять твою пуговицу и подложить ее в номер Дьюка, одному Господу ведомо, что он еще придумал, чтобы убедить полицейских в том, будто вы — ты и Билли Дьюк — были сообщниками.
Джули смотрела в свой бокал, обводя его по краю пальцем.
— Я боюсь.
— Я знаю.
— Сегодня в галерее я по-настоящему испугалась, что он что-то со мной сделает… Крейгтон это понял. Теперь он знает, что я его боюсь. Я этого не хотела… Я пыталась, но…
— Но ты всего лишь человек.
