– Запись? Так, я понимаю, Ларри внес свою лепту? Он сделал запись? – спросил Дин.
Звезды и луна исчезли. Молния высветлила массивные тучи. Воздух был беспокоен и полон запахом озона.
– Да, потом я выпотрошил старое радио и встроил туда магнитофон. Здорово сработано, ага? – сказал Мейсон.
Его застенчивость как рукой сняло. Он развязно вел машину, крутя руль залихватскими быстрыми движениями. Перекрестные огни мелькнули на асфальтовой дороге и исчезли в ночи.
– Вы больные, вот это точно.
Мейсон проигнорировал выпад, выставляя напоказ свою сообразительность и удаль.
– Тебе лучше послушать. Ларри создал целое часовое радио-шоу – песни, финансовые сводки, полный комплект.
– В том числе и новости, – подытожил Дин.
Мейсон ухмыльнулся. В тусклом свете огней приборной доски его зубы светились фосфорическим блеском и были испещрены тенями. Крепыш Джон Эванс сидел, откинувшись, на заднем сиденье, скрестив руки, молчаливый, как изваяние.
– И в этом блоке новостей, – продолжал Мейсон, – говорится, что произошла автомобильная катастрофа, в которой погибли Джон, Клайд, Натан и я. Мы мертвы, мать твою, парень.
Мейсон удоволетворенно крякнул, отпустил руль и, соединив ладони мясистых рук, как будто поаплодировал себе.
– Этот выродок похоронен заживо. Он думает, что те, кто знал, где он, мертвы. Ого! Отлично, правда?
Дин Трумэн вдруг почувствовал смутное опасение – как будто кто-то провел зазубренным лезвием по его спине.
Дорога пошла в гору, взбираясь по склону холма Хокинса.
Гнев переполнял Дина. Он закрыл глаза и попытался подавить эмоции. Когда он заговорил, его тон был сдержан.
– Зачем? Просто скажите мне зачем. Джон? Я думал, что вы просто дурака валяете, возясь с таким подонком, как Доббс. Но, клянусь, он опасен. Серьезно. Он не из тех, с кем можно играть. А так, – Дин повел рукой, – все, что вы сделали, разозлит его.
Капли дождя, серебрящиеся в вихрях дворников, ударялись в ветровое стекло.
Дин покачал головой:
– Зачем вы придумали такую глупую… бесчеловечную штуку?
– Потому что, мы не могли убить его, – прошептал Джон на заднем сиденье.
Молния залила светом небо, озаряя лицо Джона. Он был серьезен. По спине Дина неожиданно пробежал холодок, заставивший его содрогнуться. Случилось что-то ужасное.
– Я тебя не понимаю, Джон, и вообще ни черта в этом не понимаю. Никто не заслуживает такого обращения.
– Скажи об этом Джуди, – еле долетел до Дина шепот Джона, но ему показалось, что звук этого имени ударил ему в уши.
– Джуди?
– Скажи ему, парень, – настаивал Мейсон.
Дин ощутил, как его периферическое зрение заслоняет туманная боль. Странное, нереальное предчувствие усиливалось с каждым ударом сердца. Ему хотелось помешать Джону Эвансу сказать то, что он собирался.
– Этот ублюдок изнасиловал ее. Уайти Доббс изнасиловал мою сестру – он изнасиловал Джуди.
Мир Дина Трумэна сузился, превратившись в статичное серое пятно. Он закусил губу, пока не почувствовал, как течет кровь, но солоноватый привкус растворился в вихре его чувств.
Дождь пошел еще сильнее.
В темноте Джон Эванс рассказал всю историю. Он первым заметил что-то неладное в предпоследнее воскресенье, когда лучезарная улыбка Джуди исчезла. Сначала он подумал, что причиной тому было окончание школы. Она ведь любила школу. Может, она испытывала печаль потому, что Дин уезжал в колледж. Но в понедельник она опять не пришла в школу, то же самое произошло во вторник. До той поры у Джуди Пинбрау были самые высокие показатели по посещаемости.
Несмотря на то что Джуди была не родной его сестрой, у Джона с ней сложились доверительные отношения. При всей разнице характеров они оба отличались чувством ответственности. Именно Джуди вытаскивала его из депрессий, заставляя говорить о своих проблемах, и мир снова оказывался весьма сносным местом. Но теперь пришла очередь Джона.
Он потребовал объяснений. Она сначала притворилась больной, затем утомленной. Но сколько ни силилась, не могла выдавить из себя улыбку. Правда вылилась наружу вместе со слезами.
– Это произошло две недели назад, в субботу, – сказал Джон. – После того как она оставила тебя в баре. Она припарковалась позади цветочного магазина. И там ее ждал Доббс.
Дин закрыл глаза. У него пересохло во рту, в горле першило. Он слушал спокойно, хотя с удовольствием заткнул бы уши.
Джон рассказывал, как Доббс напал на Джуди сзади, зажав ей рукой рот и заглушив крики, как она услышала тихий, но завораживающий звук, едва различимый за бешеными ударами ее сердца.
