— Тебе что, так важно это знать?
Он слегка приподнялся, облокотившись на подушку:
— Не надо сразу жалить, Клэр. Это просто вежливое любопытство.
Она присела на край кровати, но спиной к нему.
— Ее любовник порвал с ней. Только не спрашивай у меня его имени, потому что я все равно не вправе его раскрывать.
— Я и не собирался спрашивать.
— Что ж… хорошо. Тогда проблем не будет.
— В самом деле? По твоему тону этого не скажешь. У Клэр напряглась спина.
— А теперь тебе пора вернуться к себе. Ясмин хотела принять душ и поспать пару часов перед съемкой.
— Я так понимаю, что дело вовсе не в Ясмин.
— Что ж, ты прав. — Клэр вскочила на ноги и повернулась к нему лицом. Указывая на балконную дверь, она сказала:
— Если ты не заметил, Кассиди, так знай, что солнце уже взошло. Уже утро.
— Ну и что? Ты опять собираешься строить из себя гордячку?
— Нет, но ты ведь опять будешь выступать в роли помощника окружного прокурора, стремящегося упрятать меня за решетку.
— А ты совершила преступление?
— Я не обязана отвечать.
— Я бы предпочел, чтобы ты не отвечала в случае, если собираешься преподнести очередную ложь.
— Просто уходи.
Он сбросил с себя простыни и выскочил из постели, обнаженный и вызывающий возбуждение.
Чувственные воспоминания о прошедшей ночи стучались в ее сознание. Она не желала этого, но побороть себя не могла и вынуждена была впустить их. Увидев сейчас Кассиди, она испытала непреодолимое желание коснуться его вновь, почувствовать, как прижимаются к ней его сильные, крепкие бедра, ощутить ласку его рук.
Она наблюдала, как натягивал он старые, потертые джинсы, в которых ворвался к ней в комнату ночью. Он и на этот раз так и не удосужился их застегнуть. Впрочем, они так ловко сидели на нем, что он вряд ли рисковал потерять их по дороге.
— Почему ты предпочитаешь молоть этот вздор про Ясмин и ее тайного любовника и не скажешь мне правду, что же все-таки происходит на самом деле?
— Я не понимаю, о чем ты.
— Не понимаешь. — Он слегка ткнул пальцем в кончик ее носа. — Не старайся спрятаться за ширму высокомерного пренебрежения, Клэр. Это уловки, свойственные скорее старшеклассникам. Теперь-то мне ясно, что все это у тебя напускное.
Прошлой ночью я узнал тебя настоящую. Здесь, — сказал он, указывая на скомканную постель.
— Так вот почему ты тащил меня в постель — чтобы получше узнать меня?
— Да. Изучить до тонкостей.
— Как романтично. Ну а теперь скажи правду.
Он схватил ее руку и приложил к расстегнутой ширинке.
— Забудь этот бред, поцелуй меня, и через двадцать секунд ты получишь ответ.
Она высвободила руку.
— Я уверена, ты будешь утверждать, что просто хотел заняться со мной любовью.
— В общем, да. Идея была такова.
— Я не верю тебе, Кассиди. Ты всегда обвиняешь меня во лжи. Теперь я думаю, что лжешь ты.
Он фыркнул и удрученно покачал головой.
— Что? Что произошло в те полчаса, которые ты отсутствовала?
— Я вернулась к здравому смыслу, — пробормотала она, отворачиваясь.
Он взял ее за подбородок и вновь повернул к себе лицом.
— Не говори загадками.
— Хорошо, буду откровенна. — Она убрала с подбородка его пальцы. — Кое-что из того, что сказала Ясмин, заставило меня задуматься.
— О чем?
— О сладких речах.
— Ты опять за свое?
Вопрос Ясмин о том, как Кассиди возник в ее постели, словно отрезвил Клэр после сладостного дурмана влюбленности, вернул ее в холодную реальность. Испытывая необыкновенный душевный трепет, она тем не менее с нарочитой враждебностью в голосе спросила:
— Почему ты спал со мной?
— Неужели не понятно, Клэр?
— Нет.
— Мы хотели друг друга, — ответил он.
— Но ты же спровоцировал это.
— Ты тоже была не против.
— Нет, ты не пришел ко мне, размахивая удостоверением или с огромной папкой, полной служебных бумаг, ты не угрожал разоблачением. Ты повел себя гораздо умнее, зная, что я не признаю власть и всячески сопротивляюсь ее служителям. Ты подошел с другой стороны: как мужчина к женщине. Ты сыграл на моей ревности. Да, по какой-то необъяснимой причине я вчера вдруг приревновала тебя к Ясмин. А ты воспользовался этим, возбужденный эротической атмосферой, царящей на наших съемках. Ясмин как раз говорила о том, что повела себя глупо, — продолжала Клэр. — Я утешила ее, сказав, что время от времени с каждым из нас это случается, когда мы теряем рассудок по воле влечения плоти. И вот тогда-то мне вдруг стало ясно, какой же я сама оказалась дурой. Ты затащил меня в постель, надеясь, что к утру убийца уже будет в твоих руках. Может, ты рассчитывал еще до рассвета услышать мое признание?
— О, ради всего святого! — Выслушав ее с еле сдерживаемым раздражением, Кассиди резким движением взъерошил волосы, потом, уперев руки в бока, спросил:
— И когда же именно, в какой момент предполагалось твое признание, Клэр? Во время прелюдии? Или оргазма, когда должен был раздаться твой крик «Я виновна!»? А, нет же, я понял. Наверное, я надеялся, что ты признаешься во сне, уже после того, как мы трахнемся. Я прав?
— Это не смешно.
— Это уж точно, на этот раз ты совершенно права! — закричал он.
— Если тебе так хотелось поймать убийцу, зачем было опускаться до такой дешевой уловки? Почему ты сразу не арестовал меня?
— А тебе не приходило в голову, в каком положении я оказался, зажатый между долгом и чувством к тебе? Недели меня это мучает. Прошлой ночью я хотел тебя, а не твоего обвинения.
— Лжешь.
Он приблизился к ней, злой и раздраженный.
— Если ты думаешь, что я спал с тобой из-за этого дела, в таком случае должен сказать тебе, что ты забываешь гораздо быстрее, чем кончаешь.
Раздался резкий звук пощечины — ладонь Клэр тяжело опустилась на его щетинистую щеку.
— Убирайся с глаз моих.
Он схватил ее за руку и притянул к себе. Глаза его горели гневом. На какое-то мгновение Клэр даже подумала, что он может возвратить ей пощечину. Он выдавил сквозь зубы:
— С удовольствием, мисс Лоран. Уже в дверях балкона он обернулся:
— Знаешь, что на самом деле тебя так разозлило, Клэр? Ты бесишься, потому что была со мной настоящей. Злишься, потому что отключила тормоза, а еще потому, что тебе чертовски понравилось все, чем мы занимались. Да, понравилось — от первого поцелуя до последнего вздоха. И ты — единственная, кто лжет сейчас, причем лжет самой себе.
