получения.
— А неофициально?
— Неофициально обыск был произведен профессионалом! — гордо доложил Спенс с холодной улыбкой. — Ему показалось, что она пыталась замести следы. Он не нашел ни записки, ни клочка бумаги — ничего, что указывало бы на ее поспешный отъезд или на причину отъезда. Он нашел лишь несколько просроченных книг из библиотеки, касающихся женских психических расстройств и СВДС.
Меррит вытер вспотевший лоб.
— Она все еще расследует это дело.
— Я тоже так думаю. Мы обнаружили ее машину на стоянке Национального аэропорта, затем провели полную проверку информации о пассажирах всех рейсов за последние несколько дней. Под собственным именем она не путешествовала, оплата по ее кредитной карточке не производилась.
Президент остановился, Спенс тоже. Секретные агенты позади держали дистанцию.
— У нее навязчивая идея, чуть ли не паранойя, — заметил Меррит.
— Точно. Не найдя ее имени ни в одном из списков, мы опросили всех агентов по продаже билетов, пока не нашли того, кто продал ей билет. Трэвис путешествует под псевдонимом и оплатила свой билет до Джексон-Хоула наличными. Работник авиаагентства узнал ее по фотографии. Она поехала повидаться с Грэем. — Тон у Спенса был такой же мрачный, как и у президента. — По крайней мере это следует предположить.
Меррит задумчиво уставился в пространство.
— Он ненавидит репортеров. Вряд ли он захочет говорить с ней.
— Полагаете?
— Черт! — Меррит смахнул каплю пота с кончика носа. — А что, если мы опоздали? Если она уже побеседовала с Грэем, если он что-то ей рассказал…
— Тогда потенциальные проблемы не за горами, — резюмировал Спенс.
— В будущем году президентские выборы, и мы не можем себе позволить даже потенциальные проблемы.
— Именно. — Спенс обменялся с президентом многозначительным взглядом.
— Думаю, нелишне будет заставить этого репортера замолчать.
Президент кивнул, затем возобновил бег.
— Делайте все, что считаете нужным. Спенс побежал рядом.
— Я займусь этим немедленно.
Глава 13
Ты не обманываешь меня? Из ФБР?
— Так сказал Хови. — Барри звонила Дэйли из Джексон-Хоула. Она сняла номер в мотеле и сейчас разглядывала себя в зеркале. То ли от освещения, то ли от осознания того, что все очень серьезно, она побледнела.
— Два агента пришли на телестанцию и расспросили его обо мне. — Она вроде передала Дэйли все то, о чем ей рассказал Хови. — Он наложил в штаны от страха. Правда, правда! Фрип сам углубился в детали о расстройстве своего кишечника, которые не стоит повторять.
— Ничего смешного, Барри.
Еще один защитный механизм, который она развила в детстве, — сардоническое чувство юмора. Но на этот раз ее разум не справился — ситуация по-прежнему казалась серьезной. Она надеялась, что Дэйли рассеет ее беспокойство, но вышло совсем наоборот.
— Что ты думаешь по этому поводу?
— Думаю, что ты сильно кого-то нервируешь.
— Кого?
— Возможно, всего лишь Далтона Нили. Твои частые звонки доставили массу хлопот пресс-секретарю Белого дома. Ты как бы намекала, что он недостаточно правдив, рассказывая о здоровье первой леди. Его способ попросить, чтобы ты оставила их в покое, — это натравить на тебя ребят из ФБР.
— Или?
— Или, — он вздохнул, — за всем этим может стоять самая верхушка вплоть до Овального кабинета. Что думает по этому поводу Хови?
— Их с Дженкинсом проинформировали, что запрос обо мне был чистой формальностью. Хови, кстати, объяснил, что мой интерес к Ванессе — всего лишь избыток дружеского сочувствия после недавнего интервью.
— Они купились на это?
— По крайней мере так показалось. Может, это их удовлетворило.
— Может быть.
Через мгновение она сказала:
— Дэйли, давай считать, что никто из нас не поверил этому.
Они помолчали некоторое время, единственным звуком в трубке было хриплое дыхание Дэйли. Наконец он произнес:
— Я совсем забыл тебя спросить, как прошло с Бондюрантом?
Сердце у нее упало. Как прошло с Бондюрантом? В постели или вне ее? В постели он был великолепен, вне…
— Примерно, как я и предполагала. Враждебный. Неразговорчивый.
— Не встретил тебя с распростертыми объятиями? Если выражаться точно, то именно с распростертыми и встретил.
— Ну, не совсем так.
— Он хоть что-нибудь прояснил?
— Нет. Вернее, ничего не сказал прямо. Теперь я не сомневаюсь, что они с Ванессой испытывали друг к другу сильные чувства. По крайней мере он-то уж точно.
— Думаешь, они совершили эту гадость?
— Совершили или нет, но он до сих пор эмоционально привязан к ней. Был один момент, когда он перестал следить за собой и начал горестно сокрушаться о том аде, через который она прошла. Думаю, это относилось к ее печали по поводу смерти ребенка.
— Никогда ничего не предполагай, Барри. Слышишь? Разве тебя не учили? Добывай факты!
— Так вот, я не собираюсь снова встречаться с ним, если ты предлагаешь именно это. Он просил меня выбросить все из головы, в том числе и его. Я намерена проделать последнее. Я закончу свое расследование, но без Бондюранта.
— Что это с тобой?
— Ничего, а что? — Господи, она умрет, если Дэйл и станет известно, как она пожертвовала журналистской честью и объективностью ради нескольких минут сексуального блаженства.
— Ладно, — сказал он без внутреннего убеждения. — Ты ведешь себя так, словно от чего-то защищаешься.
— Я беспокоюсь за свой материал.
— Тебя захватило?
— Целиком и полностью. С каких это пор мелкого репортеришку беспокоят визитами из ФБР? Чем больше дверей передо мной закрывают, тем больше я убеждаюсь, что кому-то нужно что-то скрыть.
— Когда ты возвращаешься?
— Завтра. Я возьму след в Вашингтоне. Есть что-нибудь новое о Ванессе?
— Немного старой грязи. , — Я звякну тебе завтра вечером, когда вернусь домой. Как ты себя чувствуешь?
— Неплохо, — сказал он, но голос выдал его. — Барри? Если ты наткнулась на что-то действительно отвратительное… Ладно, будь поосторожнее. Да?
Эта трогательная забота заставила ее затосковать по нему. Даже после того, как раздались гудки, она продолжала держать телефонную трубку, не желая прерывать эмоционального контакта. Дэйли скорее был членом ее семьи, чем просто другом, а уж на родителя походил больше, чем ее собственные мать и отец.
