предложенный стул и попыталась ему объяснить, что их беседа — не интервью.
— Я здесь не как репортер. Вам, может быть, приятно будет узнать, что меня уволили с телевидения.
— Да, мне и в самом деле приятно это слышать, — буркнул он. — Вы получили по заслугам, мисс Трэвис. Моя мать была настоящей леди с чувством собственного достоинства. Она редко привлекала к себе внимание, а вы выставили ее смерть на посмешище. После того цирка, что вы устроили в больнице, мне трудно быть с вами вежливым.
— Что ж, ваше право. Весьма сожалею, что ваше горе было вынесено на публику.
— Вы пытаетесь извиниться?
— Да, я извиняюсь.
— Извинения принимаются. — Он встал. — А сейчас, если вы меня простите…
— Ваша мать, должно быть, была рада, когда доктор Аллан предложил ей работу, — перебила его Барри, стараясь узнать как можно больше, пока он ее не выставил.
— Почему вы так думаете? Резкий тон его голоса удивил ее.
— Ну, потому что ей было оказано высокое доверие.
— Да, — произнес он уже гораздо спокойнее. — Она считала эту работу большой удачей. И была польщена тем, что у нее такая важная пациентка.
В Барри проснулся профессиональный азарт. Здесь что-то явно не так. Она действительно пришла извиниться перед Гастонами, но, помимо этого, встреча с сыном сиделки была частью придуманного ею и Грэем плана освобождения Ванессы. Не могли же они обратиться в городскую полицию и обвинить президента в преступлении! У них не хватало улик, чтобы обратиться в Департамент юстиции. Не могли они и напасть на Белый дом. Их атака должна быть гораздо тоньше.
По мнению Грэя, и Барри с Дэйли согласились, администрацию следовало уничтожить изнутри. Пусть погибнет сама, как падающая звезда. Энергия Меррита должна привести его к собственной гибели.
Единственным доступным для них оружием была информация. Им необходимо было точно выяснить, что случилось в доме доктора Аллана на озере, и Барри вызвалась начать с сына Джейн Гастон. Когда она ехала сюда, то не предполагала узнать что-либо важное, но, возможно, она недооценила информированность Ральфа.
Он использовал слова «удача» и «польщена», когда говорил об отношении матери к работе в качестве личной сиделки первой леди. Создавалось впечатление, что она чувствовала себя недостойной этого места. «Почему?» — подумала Барри.
— У вашей матери были проблемы с сердцем?
— Только в последние два года, — ответил Ральф, словно оправдываясь, — но она не придавала этому большого значения. Она относилась к своей работе как к религии. Фанатично любила свое дело и была прекрасной медсестрой.
— Именно такие отзывы о ней я и слышала. Доктор Аллан ее очень хвалил и президент тоже.
— Он прислал на похороны цветы.
— В самом деле? Однажды он и мне прислал цветы.
Это было в другой жизни. Тогда она еще не знала, что президент — убийца.
— А раньше у нее бывали сердечные приступы?
— Несильные. Она быстро поправлялась. Это не мешало ее работе.
— Никто никогда не подвергал сомнению профессиональные качества вашей матери, мистер Гастон.
Он потер ладонями колени. Похоже, Гастон нервничал.
— Если мама подходила для того, чтобы ухаживать за первой леди, она была достаточно хороша, чтобы ухаживать за кем угодно.
— Естественно!
— Ее квалификация была выше всяких похвал.
— Нисколько не сомневаюсь. А ей нравилось работать у доктора Аллана?
— Что вы имеете в виду?
Барри широко улыбнулась Ральфу.
— Просто любопытно. Знаете, как эти доктора бывают эгоцентричны? Считают, что весь мир крутится только вокруг них. Я просто подумала, а вдруг и доктор Аллан такой же.
— Мама об этом никогда не говорила. Барри сразу почувствовала, что он лжет.
— Значит, ваша мать была удовлетворена тем, как идет лечение первой леди?
— Миссис Меррит вовсе не больна. Просто ей нужен длительный отдых.
— Конечно. И я о том же.
— Нет, — покачал головой он. — Вы хотели сказать, что моя мать сознательно не обращала внимания на то, что пациентку лечили не правильно.
— У меня и в мыслях не было, мистер Гастон. Президент благодарил вашу мать и доктора Аллана за прекрасный уход за миссис Меррит.
— Тогда что вы имели в виду?
— Как грустно, что, несмотря на весь свой врачебный талант, доктор Аллан не смог спасти вашу мать.
— Он сказал, что сделал все от него зависящее.
— И вы ему поверили?
— Почему бы и нет? Он выдающийся доктор и порядочный человек. Он предоставил маме возможность в то время, когда все отвернулись.
— Возможность?!
— Работать. — Внезапно он вскочил на ноги. — Я больше не хочу говорить на эту тему. Моя мать умерла всего несколько дней назад, мне очень плохо.
— Конечно, конечно. Простите, пожалуйста. Барри решила не давить на него. Уходила она, узнав больше, чем надеялась по дороге сюда. Хотя, на самом деле, сейчас вопросов гораздо больше, чем ответов.
— Было очень любезно с вашей стороны уделить мне время.
У двери Барри крепко пожала сыну медсестры руку и подумала, что Ральф Гастон, как и вся страна, нагло обманут человеком, в руках которого сосредоточена огромная власть. Поэтому, несмотря на грубость Гастона, она испытывала к нему чуть ли не материнскую жалость.
— Пожалуйста, передайте мои соболезнования остальным членам вашей семьи. И еще раз простите за ту боль, которую я вам причинила.
Ральф Гастон-младший, стоя у окна, проводил Барри Трэвис взглядом. Убедившись, что она села в машину и уехала, он быстро направился к телефону и набрал номер.
На другом конце провода трубку сняли почти сразу же.
Ральф разговаривал с федеральными агентами дважды в своей жизни — позавчера, когда они подошли к нему перед самыми похоронами и попросили поговорить наедине, и сейчас. И тогда, и сейчас его рот был сухим, а ладони влажными.
— Вы просили меня позвонить, если появится эта журналистка. Так вот, она только что от меня уехала.
— Вы разговаривали с ней?
— Да, сэр. Мне хотелось захлопнуть дверь у нее перед носом, но я сделал, как вы меня просили.
— Зачем она приезжала?
— Хотела извиниться.
Он пересказал их разговор. Затем со старанием только что завербованного агента ответил на вопросы.
— В основном она интересовалась здоровьем моей матери и тем, как доктор Аллан лечил миссис Меррит.
После напряженного молчания правительственный чиновник произнес:
— Вы поступили правильно, мистер Гастон. Президент Меррит будет благодарен вам за помощь.
У Ральфа от гордости подступил комок к горлу. Полученные им указания исходят от главного человека в
