которые пали, защищая их город.
—
— Споры в Ассамблее — это, конечно, хорошо, — заметила Эриот, — но знак, появившийся повсюду, выражает мысли не одного и не двух киданцев. Тот факт, что разрисован весь город, говорит о том, что дело хорошо организовано. И еще о том, что жители среднего острова готовы взять инициативу в свои руки. Если мы не дадим отпор, что они предпримут дальше? Вырежут знаки на наших лбах?
— Согласна, — спокойно сказала Гэлис. Эриот и Арден переглянулись. — Но мы должны принять правильное решение.
Она подняла палку и нарисовала на земле три хорошо заметные полосы, средняя — длиннее крайних.
— Три острова Кидана. Кархей, Херрис и Кайнед. Херрис выделен особо.
Она удлинила две крайние черты и провела соединительные линии по вершине и основанию, объединяя полосы.
— Мы будем использовать этот знак. Он говорит о том, что все жители островов, коренные и пришлые, объединены общей судьбой. Теперь все они — киданцы.
Молчание продлилось около минуты. Гэлис ждала, как отреагируют Эриот и Арден. Именно от них зависело, примут ли идею колонисты.
Арден кивнул.
— Умно, — признал он. — И мы можем пройтись по округе и переделать знаки врагов в наши собственные. Не рой другому яму…
Эриот улыбнулась.
— Арден прав. Это умно, стратег.
Гэлис слегка покраснела.
— Кроме того, подобный знак предполагает, что вместо того, чтобы встать в оппозицию, мы предлагаем сотрудничество.
— Здравый смысл должен победить, — вырвалось у Эриот.
— Сможем ли мы убедить Полому надеть этот знак? — спросил Линседд у Гэлис. — Это воодушевило бы его сторонников на то, чтобы высказать свою точку зрения открыто.
— Я думаю, он согласится, — ответила стратег.
— А если нет? Что тогда? — поинтересовалась Эриот.
— Ты о чем? — покосился на нее Кадберн.
— Я хочу сказать: а что, если Полома Мальвара не согласится стать лидером? Кто заменит его?…
Кадберн и Гош переглянулись.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Линседд.
Гэлис вздохнула.
— Эриот Флитвуд затронула сложную тему. Вопрос не вставал раньше, потому что все мы были слишком заняты неотложными делами — защитой Кидана, постройкой домов для переселенцев… Мэддин не оставил преемника как такового. Если Полома не поддержит нашу идею…
— Поддержит, — уверенно сказал Кадберн.
— А если нет? — настаивала Гэлис. — Кто тогда нас возглавит? Какие меры следует предпринять? Может, имеет смысл возвратиться в Хамилай?
— Этого мы точно не сделаем, — резко ответила Эриот. — Мы не нужны Хамилаю. И не позволим выслать себя во второй раз. Как уже заметил Арден, многие из нас погибли, защищая город. Теперь он наш должник. Мы остаемся.
— А вы уверены, что говорите от лица всех переселенцев? — спросил Гош.
Эриот улыбнулась и указала в сторону строящихся конюшен.
— А почему бы вам самому не пойти и не спросить их, полковник? Я не буду вмешиваться.
Гош понял, что его перехитрили. Гэлис тоже не смогла сдержать улыбки.
— Давайте пока остановимся на том, что в данный момент руководство возлагается на Полому, — предложила она. — Он ведь префект. А раз мы все хотим считаться киданцами, то должны уважать данный факт.
— Отлично, — кивнула Эриот. — Отсюда можно сделать два вывода. Первый: необходимо дать киданцам понять, что мы, колонисты, на стороне префекта. Раз вы говорите, что он не против нашего присутствия, то поддержка ему не помешает.
— Хорошая мысль, — сказала Гэлис. Гош и Кадберн закивали в знак одобрения. — А что за второй вывод?
— Раз все здесь согласились с тем, что мы — киданцы, то у колонистов должны быть представители в совете.
Когда Полома Мальвара появился на следующем заседании совета, все присутствующие заметили изменения в одежде префекта.
Всеобщее внимание привлек некий знак, который красовался на тунике Мальвары. Такие же знаки имелись и у всех его сторонников в совете. Суть нового символа сразу же стала понятна всем, в особенности Кайсору Неври, который угрюмо просидел все заседание, не проронив ни слова, хотя его очень рассердило предложение Поломы обсудить возможность ввода в состав членов совета одного или двух колонистов. Предложение не встретило сопротивления.
Мальвара знал, что сегодня вопрос окончательно не решится, но начало неплохое, а главное — оно положено. Это убедит переселенцев в серьезности его намерений ввести их представителей в политическую элиту города.
По окончании рабочего дня Полома и его соратники собрались на Великом Квадранте. К ним присоединились Гэлис, Гош, Кадберн, а также Эриот и Арден с полудюжиной колонистов. На одежде у всех отчетливо виднелись новые знаки. Лица присутствующих светились уверенностью и радостью, чего нельзя было сказать о Кайсоре и его сподвижниках, которые незаметно, почти крадучись покинули здание Ассамблеи.
После того как народ на площади рассеялся, Линседд с удовлетворением признал, что все прошло как нельзя лучше. Выражение радости и уверенности в себе сошло с лица префекта, как только Полома понял, что граждане более не наблюдают за ним столь пристально.
Он произнес:
— Сегодня мы победили. Но наши противники не успокоятся, пока не найдут другие пути к достижению своих гнусных целей…
— А они обязательно их найдут, — мрачно заметил Арден.
— Но если мы станем внимательными и будем все время начеку, то легко их переиграем, — высказалась Гэлис.
— Первая победа часто самая важная, — выпалил кто-то из соратников Поломы.
— Нет, — авторитетно возразил Гош. — Последняя победа
Ланнел Тори с первого взгляда не производил приятного впечатления: долговязый, с круглой головой и пухлыми щеками, он был похож на чересчур вытянувшегося подростка. Люди, встречавшие молодого человека впервые, смотрели на Тори косо, но, услышав его голос, полный дружелюбия и расположения, меняли свое мнение о нем к лучшему.
— Встреча состоится прямо сейчас, советник Неври? — спросил Ланнел у своего низкорослого спутника.
