Кидан, необходимы две вещи: армия и Намойя Кевлерен.
Лаймок подошел к парапету и еще раз посмотрел на север — туда, где раскинулся лагерь. От него до гор, видневшихся вдалеке, простирались огромные равнины, поросшие сочной травой. Ветерок, наполненный свежестью, снова принес запах моря. Какие бесконечные пространства, подумал Велан. Какие безграничные возможности…
Лаймок посмотрел вниз и увидел слуг Намойи, суетившихся во внутреннем дворике замка. Несколько человек были заняты стиркой, кто-то шил, кто-то разделывал цыпленка. Неожиданно он почувствовал, как это противоестественно — быть слугой Кевлерена. Но уже поздно. Есть ли у него теперь выбор? Есть ли теперь вообще у кого-либо выбор?…
Велан понял, что Квенион пытается оправдать себя, а не своего господина. Она хотела, чтобы ей простили преступление, совершенное ради исцеления хозяина. Единственным свидетелем той страшной ночи стал Лаймок, у него-то девушка и искала поддержки и понимания.
— Даже ради великих дел не стоит идти
В ответ Квенион улыбнулась. Лаймок удивился.
— Значит, вы чувствуете, каково это? — сказала Избранная. — Вы понимаете, что мне приходится пережить?
Девушка произнесла эти слова так, будто все, что ей сейчас нужно, — обычное человеческое понимание.
Велан смешался. В предстоящей войне ему тоже придется отдавать приказы. Выполнение некоторых из них приведет к такому результату, который будет нельзя простить, но возможно понять.
— Я понимаю, — честно признался он.
Глава 19
— Я уж подумал, что ты отрубишь ему голову, — произнес Арден.
Эриот Флитвуд остановилась у входа в здание Ассамблеи. Она нахмурила брови.
— Я хотела именно так и поступить.
— Так что ж тебя остановило?
— Ты. И ты сам прекрасно это знаешь.
Арден как-то смущенно хмыкнул и отвел глаза.
Люди, желавшие попасть в здание, огибали странную парочку, застрявшую посреди дороги. Некоторые невнятно бубнили себе под нос что-то про дурные манеры иноземцев, при этом искоса посматривая на Ардена.
— Ты помог мне осознать, что сейчас наступил именно тот момент, когда мы, переселенцы, должны определиться, кем же нас все-таки называть — ссыльными хамилайцами или киданцами. Я удивлена. Я думала, ты готов поднять оружие против «истинных» граждан.
— Был готов, — мрачно пробурчал великан. — До тех пор, пока думал, что мы им действительно воспользуемся.
— А что изменило твое мнение, интересно?
— Один из политиков, — нехотя сказал Арден. — Пойдем, а то опоздаем.
Когда они с Эриот вошли в Ассамблею, большинство советников уже расселись по своим местам, а около Поломы стояли Гэлис, Кадберн и Гош.
— Ты говоришь о нашем префекте? — вполголоса сказала девушка.
— В нем есть нечто большее, нежели можно увидеть с первого взгляда.
Эриот вспомнила, как впервые встретилась с Поломой во время набора добровольцев в Омеральте. Ее поразил человек с экзотической для тех мест внешностью заморского принца.
Действительно, Мальвара вел себя как настоящий аристократ. Гордый, но вежливый, строгий, но обходительный, он крайне располагал к себе. Именно его поведение в значительной степени убедило Эриот покинуть старый мир и отправиться в неизвестность в поисках счастья. Долгое время девушка думала, что направляется на остров Каел, самый отдаленный рубеж Хамилайской империи, где, по слухам, возможности для поселенцев буквально безграничны.
Эриот улыбнулась своим воспоминаниям. Действительно, безграничны… Каел — всего лишь маленькая провинция, в то время как Новая Земля — целый континент, неисследованный и неизвестный, пугающий и притягательный, словно материальное воплощение великолепного грядущего. И Полома — часть этого нового мира. В каком-то смысле он — ключ к Новой Земле и их общему будущему.
Время от времени Мальвара и Эриот встречались друг с другом. Сначала на корабле, а теперь в качестве префекта и главы Союза колонистов. Больше всего девушку привлекали в Поломе доброта и вдумчивый подход ко всему, за что он брался, а также огромный запас смелости, непонятно откуда взявшийся в этом скромном и хрупком на вид молодом человеке.
Арден прав, подумала Эриот. В Мальваре действительно скрыто гораздо больше, чем можно увидеть с первого взгляда.
В начале заседания Полома подал знак страже, и в дверях показался Ланнел Тори в сопровождении двух переселенцев и двух коренных киданцев. Руки преступника были крепко связаны за спиной. Он старался держаться прямо, но взгляд его казался взглядом мертвеца.
Префект кратко рассказал об известных ему обстоятельствах смерти Кардера — сначала по-кидански, а затем по-хамилайски. Кайсор Неври и его сторонники старательно изображали на лицах скуку, когда префект переводил сказанное для переселенцев. Они постоянно торопили Полому, подавали реплики с мест, шумели и громко переговаривались. Многие советники стали выражать недовольство таким поведением «истинных» граждан. Эриот не без удовлетворения отметила, что общественное мнение явно не на стороне Неври.
Полома рассказал присутствующим о том, как арестованный пробрался в его дом с целью убийства. После этого даже Кайсор со своими прихлебателями смолкли. В конце выступления префект упомянул, что Эриот Флитвуд, истинная киданка, передала дело Ланнела Тори на рассмотрение в Ассамблею. Он попросил девушку подняться со своего места, чтобы ее увидели собравшиеся. Смущенная Эриот встала. По галерее пронесся шквал аплодисментов. Залившись краской, девушка опустилась на скамью.
В конце своей речи Полома обратился к Ассамблее с просьбой строго осудить Тори. По рядам пронесся шум. Префект посмотрел на Кайсора Неври. Тот выглядел совершенно растерянным, однако справился с собой и довольно твердо произнес:
— Амрифа.
— Виновен, — перевел для колонистов префект. По галерее прокатился гул облегчения.
Полома повернулся к советнику, сидевшему рядом с Неври.
— Амрифа.
Встал следующий:
— Амрифа.
Советники были единодушны.
— Ассамблея признает Ланнела Тори виновным в убийстве колониста Кардера, — торжественно произнес Полома. — Теперь обсудим приговор…
— Нет, — уверенно перебил его Неври. — Сначала нам следует определить статус жертвы.
Мальвара удивленно посмотрел на него:
— О чем вы, советник?…
— Я хочу сказать, что мы должны определить, являлся ли Кардер настоящим киданцем. Если же нет, то Ассамблея выносить приговор не вправе.
Полома ожидал чего-то подобного со стороны Кайсора Неври.
После случившегося в Седловине префект приказал срочно собрать заседание городского совета. Мальвара хотел использовать разоблачение преступлений Тори в интересах Кидана, а не советника Неври. Но его оппонент не собирался так легко сдаваться. Загнанный в угол, он продолжал отбиваться и
