– Также вы можете послать корабли в Треллеборг и в залив Санрайз в Эскере, чтобы забрать своих солдат. Мы тщательно проследим за этим. Если вы попытаетесь обмануть нас или высадить войска, мои воины полностью уничтожат захватчиков, и я подниму армию, чтобы завоевать Сельварат. Скажите Тании: если она хочет войны, то я без колебаний удовлетворю ее желание.
– Дерзкие слова представителя страны, которая несколько месяцев назад умоляла нас о помощи. Вы никогда не победите нас, – заявил Магахаран.
– Не стоит угрожать мне, – наклонился к графу Девлин и протянул к нему руку. – Принц Арнауд уже совершил подобную ошибку. Он посчитал меня слабым и беспомощным, заковав в цепи. Он думал, что сможет контролировать меня. Однако последнее, что он видел, – свое сердце, бьющееся у меня в кулаке.
На какой-то момент Избранный вспомнил, с какими ощущениями он держал в руке сердце принца. Теплая кровь капала на пол, когда он сжимал подрагивающую плоть. Магахаран зачарованно смотрел на руку Девлина, тяжело сглотнув, когда тот стиснул кулак.
– Вы сумасшедший, – пролепетал граф.
Не все так просто. Девлин – не сумасшедший, хотя пытки принца Арнауда довели его до крайности. Точнее было бы сказать, что он – совокупность всего опыта. Каждый поступок, который Девлин совершал, привел его туда, где он сейчас. Смерть его семьи от котравов. Скитания, которые привели его к посту Избранного. Новая цель в жизни – защита тех, кому неоткуда ждать помощи.
Самое главное – предательство со стороны короля Олафура. Если бы король приветствовал возвращение Избранного, он провел бы последние месяцы в Кингсхольме, оставаясь пленником желаний монарха, удерживаемый Заклятием Уз. Никакого восстания и освобождения для тех, чьи земли предназначались сельваратским поселенцам. Вместо этого Олафур невольно отдал его в руки чародея, одного из немногих, способных разрушить Заклятие Уз. Девлин вышел из сурового испытания со свежими шрамами, но и с душой, которую он теперь по праву мог назвать своей.
– Я тот, кем должен был стать, – наконец промолвил Избранный. – Человек, верный друзьям, и самый безжалостный враг, с которым вам когда-либо доводилось встречаться. Поезжайте и передайте императрице, что ей не стоит становиться моим противником. У нее есть шанс заключить мир.
Магахаран медленно кивнул, как будто осознав, что это не дипломатическая игра. Девлин не вставал в позу и не бросался пустыми угрозами. Он просто давал обещания.
– Я передам ваше сообщение. И со своей стороны постараюсь убедить императрицу принять ваши условия.
– В таком случае желаю вам безопасного путешествия, – ответил Избранный. – Вы и ваш эскорт отправитесь в путь с восходом солнца.
Девлин надеялся, что Тания проявит благоразумие и примет его предложение. Он повидал достаточно смертей за свою жизнь и многих убил сам. Но если Тания хочет войны, ему не будет покоя, пока у Сельваратской империи больше не останется сил угрожать Джорску. Он поклялся принести мир в земли Джорска и сдержит обещание, чего бы ему это ни стоило.
27
Зима пришла в Кингсхольм с обманчивым размахом, начавшись снегопадом, который продолжался три дня и три ночи. Когда наконец-то появилось солнце, город засверкал под белым одеянием, украсившим и роскошные особняки, и деревянные хибарки. Из окна Избранного во дворце казалось, что снег создает иллюзию доброго, спокойного города.
Однако Девлин знал, что это всего лишь фантазия. Кингсхольм был спокоен, но в городе царила настороженность. Как дворяне, так и простолюдины с подозрением относились к новому регенту, их интересовало, готов ли он выполнить свои обещания и принести мир в королевство.
По крайней мере голод им не грозил. Сначала нехватка продовольствия казалась неизбежной, но один из местных купцов признался, что спрятал запасы, опасаясь, что король решит их конфисковать. После соответствующего поощрения и другие купцы рассказали о припрятанной провизии. Тем, кто добровольно поведал о своих тайниках, позволили поместить товар в открытых складах и получить прибыль от продажи. Затем стражи Девлина прочесали город в поисках других резервов. Тех, кто по доброй воле отказался выставить провиант на продажу, обрекли на страдания, подвергнув той самой участи, которой они так страшились, поскольку Избранный арестовал товар от имени отсутствующей принцессы.
Беженцам из восточных провинций пришлось столкнуться с более неопределенным будущим, хотя Девлин постарался сделать все, от него зависящее, чтобы послать туда партию провизии, прежде чем зима упрочит свое положение. Придется ждать весны и довериться тем, кого он поставил во главе провинций, надеясь, что катастрофы не произойдет. Оставалось только ждать, а это действовало ему на нервы. Он человек действия, не привыкший бездельничать. Как Избранному ему часто приходилось путешествовать по стране и приводить дела в порядок.
Однако регент должен оставаться в Кингсхольме. Он обязан проверять, все ли правильно выполняют его поручения. Девлин больше не мог вселять надежду в людей одним своим присутствием. Теперь ему приходилось командовать с помощью нескольких строчек, нацарапанных в свитке. Он превратился из воина в писаря. А еще больше досаждало то, что большинство придворных остались на зиму в Кингсхольме, стараясь приноровиться к новому правителю. Девлин, которого никогда не заботила придворная политика, оказался в самом центре внимания.
По мере того как проходили недели, чувство разочарования понемногу охватывало его. Девлин признался Драккен, что предпочел бы лицом к лицу столкнуться с еще одним предателем на дуэли. Но она лишь скупо посочувствовала. Ее собственная роль на посту главного советника подразумевалась как вознаграждение, но и здесь возникли свои трудности.
В полдень первого дня нового года охранник наконец-то принес новости, которых он так ждал. Свита лорда Бринйольфа вошла в западные ворота. Девлин послал вестника к камергеру, а сам направился во внутренний двор и успел как раз к тому времени, когда там появились путники.
Стивен сбросил капюшон своего плаща, как только заметил Избранного. Лицо менестреля побелело от холода, однако он умудрился дерзко улыбнуться и спешился.
– В последний раз путешествую зимой. Сейчас найду комнату с камином и запрусь в ней до начала весны, – проговорил он.
– Ты можешь оставаться здесь так долго, как пожелаешь, – сжал его руку Девлин.
