для гостей. – Хотите, я попрошу Джейсона принести вам вина? Кавы? Цитрина?
Он знал, что болтает попусту, но ничего не мог с этим поделать.
Сольвейг присела, а Девлин откинулся в кресле, с трудом удерживаясь на месте.
– Вы неплохо выглядите для человека, чьи похороны мне довелось посетить, – заговорила она.
Он заметил, что будущая баронесса нашла время переодеться. Сейчас она была в расшитой накидке из неокрашенной шерсти. Скорее ежедневная одежда, чем формальный наряд, который она надевала, когда двор был на собраниях.
– Я сам, как никто, удивлен собственным спасением. – Около года прошло с тех пор, как они виделись с Сольвейг. В день, когда Девлин отправлялся в Дункейр, она обняла его, умоляя вернуться целым и невредимым, хотя он понимал, что ее забота больше относилась к Избранному, а не к мужчине, которого ее брат называл другом. С тех пор он сильно изменился, но было приятно видеть, что Сольвейг выглядела как прежде. – Я у вас в долгу, вы защитили принцессу Рагенильду и вырвали ее из лап Сельварата.
– Я сделала это не ради вас. Я выполняла просьбу короля Олафура, – покачала она головой, а Девлин понял, что нечаянно попал в ловушку.
– Тем не менее примите мою благодарность.
Если бы сельваратцы захватили Рагенильду, то Джорск пропал бы в кровавой гражданской войне, поскольку больше не было подходящего наследника. Можно было попытаться заявить права на престол силой, но ссорящиеся группы дворян объединились бы против него, а Нерикаан и Сельварат разобрали бы Кингсхольм по косточкам.
– Кажется, принцесса не противилась возвращению, – нарушил молчание Девлин.
– Принцесса осознает свою ответственность. К тому же она привязалась к отцу, а он к ней, – ответила Сольвейг.
Ее взгляд задержался на Девлине, и он почувствовал себя неловко.
– Мой отец планирует встретиться с вами сегодня вечером и сказать, что он готов принять предложение, – продолжила Сольвейг.
– Хорошо.
В письме лорду Бринйольфу Девлин предложил ему место в совете регента. С одной стороны – это вознаграждение за героизм, с другой – гарантия того, что приграничные земли, которые больше всего пострадали за последние годы, получат сильный голос на совете. Он знал, что барон с неохотой покинет свои земли, однако Избранный убедил его вспомнить о более важном долге.
– А вы? – поинтересовался Девлин.
Вполне логично, что как наследница Сольвейг должна была остаться в Эскере, чтобы управлять от имени отца. Вместо этого она отправилась в долгое и тяжелое путешествие. Возможно, она сделала это из уважения к принцессе, чтобы в пути девочке не было одиноко. Но Девлину хотелось знать, действительно ли ее присутствие здесь являлось знаком, что она желает обсудить предложение, которое он сделал в письме.
– Почему я? – спросила Сольвейг.
Ее прямота восхищала Девлина. При необходимости Сольвейг могла затевать придворные игры, говорить загадками, делать косвенные намеки, чтобы затуманить смысл, а иногда вела себя очень просто.
– Рагенильда все еще ребенок. Принцессе нужна женщина, которая научила бы ее быть сильной. Я не мог найти лучшей кандидатуры, – ответил Девлин.
Сольвейг поджала губы, словно ответ ей не понравился. Она поднялась с кресла, и Девлин заметил, что они почти одного роста. Ему не нужно склонять голову, чтобы посмотреть ей в глаза.
– А что нужно вам? – поинтересовалась она.
Ему нужна жена, чтобы убедить тех, кто все еще думает, что он добивается брака с Рагенильдой, чтобы заполучить трон. Но Девлин был немного знаком с женской психологией и не стал выражать свои мысли так дерзко.
– Мне нужен друг. Кто-то, кому я мог бы довериться.
Он не сказал ни слова о любви. Он уважал Сольвейг и восхищался силой ее характера. Ее способности придворной дамы бесценны, они послужат противовесом его собственной прямой тактике. Он надеялся, что придет время, и их дружба перерастет в привязанность. Но на страсть он не способен. Керри была его сердечным другом, юношеской любовью, и он никогда не сможет никого полюбить всем сердцем.
– Я не могу обещать любви. Но предлагаю дружбу и уважение, а также свою верность, – продолжил он.
Оба должны выиграть от этого союза. Будущей баронессе Сольвейг всегда прочили брак по политическим соображениям. Девлин пытался убедить себя, что ей мог достаться в мужья кто-то и похуже, чем человек, который на данный момент носил титулы Избранного и регента.
– А как мы поступим, когда Рагенильда достигнет совершеннолетия? Разойдемся в разные стороны? Или вы рассчитываете, что я поеду за вами в Дункейр?
Много лет пройдет, прежде чем он сможет вернуться в Дункейр. Девлина как человека хорошо примут там, но как регента вряд ли. Народ все еще приходит в себя после джорскианской оккупации. Вне сомнения, соотечественники были в шоке, когда вестник Избранного прибыл с распоряжениями Логиверу Передуру, что королевство Джорска готово признать правителя, которого выберут шесть старейших семей. Два королевства смогут жить в мире друг с другом, а присутствие Девлина только разрушит это равновесие.
– Я планирую покинуть Кингсхольм, и мы сделаем нашим домом Эскер. Если вы, конечно, не против, – ответил он.
Сердце Девлина учащенно забилось, что показалось странным. Он все же мужчина, предлагающий заключить политический союз, а не юнец, разговаривающий со своей возлюбленной. Если Сольвейг
