успокоилась тем, что, освежившись, приведя себя в порядок, она вновь обретет уверенность и силы, чтобы дать отпор упрямцу. Она терпеливо поговорит с ним и постарается убедить, что бесполезно преследовать ее.
Через пятнадцать минут Эбби вернулась в комнату и увидела, что Майк легко освоился в незнакомом ему доме. На кофейный столик он набросил ее любимую скатерть в клеточку и сервировал завтрак на два куверта, дополнив убранство красными льняными салфетками и фужерами. Бутылка шампанского охлаждалась в серебряном ведерке, стоящем здесь же на полу. Кроме того, он придвинул к столику обитое светлым плюшем удобное кресло. Ох, как же не хотелось Эбби сдаваться! Она взглянула на Майка и почувствовала, что он гипнотически искушающе смотрит на нее. От его дерзкого неподвижного взгляда краска смущения прилила к лицу женщины.
— Ну так?..
Он понимающе улыбнулся, уловив и потаенный смысл ее вопроса, и ее возбужденное настроение.
— Любуюсь тобой, — не стал скрывать он. Голос его был ласков и вкрадчив, как летний ветерок. Выражение помрачневших глаз смягчилось, он притих — казалось, комок застрял у него в горле. Какая же она прелесть, подумал Майк, восхищаясь всем ее обликом, точеной фигуркой, обтянутой черной тканью изящного платья. Наконец он посмотрел ей в глаза и, как всегда, улыбнулся. — Может, сядем за стол и примемся за завтрак, пока он не испортился?
Он взял ее за руку и подвел к дивану, бережно усадил за стол и расстелил на ее коленях салфетку.
Вопреки своим представлениям, Эбби нашла эту чуть старомодную манеру весьма забавной. «Что изменится, если она, не мудрствуя лукаво, просто насладится его вниманием?» — спросила она себя, наблюдая за ловкими движениями его красивых рук, умело откупоривающих заветную бутылку.
Он аккуратно разлил шампанское по фужерам и сел напротив Эбби.
— За что выпьем сначала? — спросил он, с улыбкой глядя на чуть смущенную хозяйку дома.
Дрожащей рукой Эбби подняла бокал. Теперь или никогда. И она произнесла тост, неожиданный для ее поклонника.
— За корабли, расходящиеся в море! — звонко прозвучало в тишине комнаты.
Майк был обескуражен и отверг тост Эбби.
— Я все-таки верю, что ты, моя прекрасная леди, хотела сказать мне что-то совсем другое, — заметил проницательный Майк, осторожно ставя наполненный бокал. — Но так как я не принес с собой сегодня волшебный хрустальный шар, тебе придется самой доверить мне правду.
С ней определенно происходило что-то необычное, противоречивое, с чем она не в силах была справиться. Майк, не отрываясь, нежно смотрел на нее, а она просто таяла, испытывая тепло от его взгляда, особое тепло, проникающее в ее сердце, заставлявшее трепетать ее тело.
— Ну, пожалуйста, Абигайль, поговори со мной. — Майк нетерпеливо вздохнул и встал с кресла, чтобы сесть рядом с ней. — Поговори со мной, Эбби. — Он коснулся пальцем ее разрумянившейся горячей щеки. От прикосновения к ней его глаза потемнели: — Или ты плохо себя чувствуешь?
Эбби покачала головой. Она не была больна, она была напугана! Эбби боялась себя. Он сидел так близко от нее, и ее желание расстаться с Майком с каждой секундой улетучивалось. Эбби вдруг отчаянно захотелось, чтобы он крепко обнял ее, она готова была раствориться в нем, забыть все свои опасения, колебания, жалкие уловки. Она продолжала молчать, пытаясь побороть вспыхнувшее в ней чувство. Майк встал и пересел в кресло.
— Давай поедим, — предложил он, хладнокровно взял прибор и принялся за еду.
«Ох, все бесполезно», — подумала Эбби, чувствуя свое поражение. Ничего из того, что она с усилием предпринимала, не действовало на этого самонадеянного и упрямого человека! Она на секунду прикрыла глаза. Если все и дальше пойдет так же, ей никогда не удастся избавиться от него.
— Поешь, этим ты не отравишься, — сказал Майк, заметив, что Эбби не ест. — Попробуй, вкусно. — Он взял вилку, нацепил на нее кусочек сырного суфле и предложил ей. — Это необычное суфле, — сказал он тоном, каким обычно говорят продавцы, афиширующие свой товар. — Он поднес кусочек суфле к ее губам. — Оно сдобрено особыми специями.
Взволнованная донельзя, Эбби стукнула его по руке и вытерла рот, стремясь избавиться от предательского дрожания губ, жаждущих не суфле, а поцелуя.
— У меня аллергия на молочные продукты, — прибегла она к спасительной лжи, чтобы извиниться за невольную грубость.
— Может, тогда тебе понравится это. — И он показал на чашу с кубиками фруктового ассорти.
Эбби поняла, что если откажется, то будет выглядеть глупо. Так что она сосредоточилась на завтраке и стала медленно есть, едва ли ощущая при этом вкус душистых фруктов. Эбби чувствовала, что Майк внимательно следит за ней, и оттого ее нещадно бросало то в жар, то в холод.
— Расскажи мне о себе, Эбби, — попросил Майк.
— Да не о чем рассказывать, — резко ответила она.
— Не может быть, конечно, есть о чем, — настаивал Майк, — например, я не знаю твоей фамилии.
— Дункан.
— Абигайль Дункан, скажи мне, откуда ты явилась и почему с таким опозданием вошла в мою жизнь?
Эбби напряглась, как воин перед битвой, стараясь скорее перевести разговор на другую тему.
— А что за сок в этом компоте? — простодушно спросила она, прикоснувшись кончиком вилки к кусочку ананаса. — Похоже на бренди.
— Сок появился потому, что я сначала вымочил фрукты в бренди, потом отжал их и получившееся смешал со сливками и сахарной пудрой.
В каждом таком кусочке не меньше четырехсот калорий, прикинула Эбби, поглощая кусочек ананаса, пропитанного бренди. Она медленно смаковала его под пристальным взглядом Майка, смущавшим ее.
— А откуда ты приехала, Эбби?
— Из Калифорнии.
— А точнее?
— Из Южной Калифорнии, я жила около Лос-Анджелеса.
Аппетит, который возбудил в ней ананас, еще более сочный от бренди, увы, прошел. Эбби отложила вилку, аккуратно вытерла салфеткой рот и покорно сложила руки на коленях.
— Ты не любишь рассказывать о себе, да?
— Не люблю.
Майк и не ожидал другого ответа.
— Хорошо. Значит, у меня будет больше времени, чтобы рассказать о себе.
Господи, она не хотела ничего про него знать! Чем меньше она узнает Майка, тем легче ей будет забыть его. Но для того, чтобы не дать ему говорить о себе, ей необходимо отвлечь Майка от нежеланной исповеди. И она начала лихорадочно придумывать какой-нибудь нейтральный сюжет для беседы.
— Те трое, что веселились с тобой прошлым вечером, — опередил ее Майк, — мои братья Тодд и Эдди и наш племянник Лес. Они живут со мной, ходят в городской колледж и работают на семейной судоверфи, когда не заняты в школе. У меня есть три сестры и еще один брат. И по меньшей мере двенадцать племянниц и племянников в возрасте от одного до двадцати лет. Сам я никогда не был женат… — Майк увидел, что Эбби смотрит на него с неподдельным сочувствием; он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Но жалел я об этом только изредка — во время полнолуний.
Неожиданно для себя Эбби расхохоталась.
— Ты возмутителен! — Она старалась побороть, как ей казалось, неуместный смех.
Так он все же заставил ее рассмеяться. Он сделает все, что угодно, только бы еще раз услышать ее серебристый смех.
— Ты сгораешь желанием узнать еще что-нибудь обо мне?
Эбби хотела сказать «нет», но передумала. Она стала задавать лукавые вопросы, заранее угадав, как и что будет отвечать Майк.
