Ник посмотрел на нее кромешно-черными глазами и перекатился на пол. Мэй лежа переводила дух — в основном потому, что на нее чересчур сильно надавили.
— Теперь я знаю, каково было Гингеме, — упрекнула она. — Ты весишь не меньше дома!
— Мэй? — раздался сонный голос из-под одеяла.
Вскоре бугор на кровати превратился в Джеми.
— Ты не поверишь, что со мной только что было. — Мэй медленно села и гневно покосилась на Ника.
— Еще как поверю. — Джеми зажег прикроватную лампу. Обнаружилось, что его вечно торчащие волосы свалялись до состояния непролазных джунглей, где могла сгинуть не одна экспедиция лилипутов. Под глазами у него были круги. — Со мной было то же самое, когда мне ночью понадобилось в туалет.
— Меня нервирует незнакомая обстановка, — отозвался Ник.
— Что, и во сне?
— Ты бы сказал мне спасибо, напади на нас колдуны посреди ночи.
— А если бы мама пришла меня будить?!
Ник пожал плечами — мол, довод засчитан, но ему плевать, встал и начал напяливать джинсы. Брат с сестрой притихли.
«Да, если он разбушуется, будет хуже, — подумала Мэй. — Хорошо хоть, пока обошлось».
— Есть чем позавтракать? — спросил Ник. — В смысле, тосты, каша и так далее?
— Конечно — в шкафу хлопья. Мы же не дикари! — возмутился Джеми.
— Вы втроем живете в огромной хоромине, и ни один не умеет готовить. Как вы еще с голоду не перемерли? А ты говоришь «хлопья».
Ник привалился к стене и выжидательно на него посмотрел. Джеми попытался выпутаться из гнезда одеял. Мэй встала на ноги. Ей на глаза попался Ников амулет — косточки и кристаллики в нитяной сетке, а потом она заметила кое-что еще.
Мэй подошла к нему и взяла в руку талисман. На коже под ним виднелся серебристый шрам — узелки нитей и верхушки кристаллов отпечатались у Ника на груди.
— Тебе больно его носить?
— Да.
— Тогда зачем надеваешь?
— Затем, что так хочет Алан, — рявкнул в ответ Ник. Он выхватил у нее амулет — тот сразу лег поверх шрама — и отвернулся.
— Я не отвлекаюсь, — сказала Мэй. — Просто голова занята.
Голова у нее была занята с самого утра. Легко сказать себе, что кого-то спасешь, а вот с чего при этом начать? Все, что приходило на ум, в конце концов, сводилось к современной версии сольного рыцарского похода во спасение прекрасной дамы — очень смелого, пафосного и так далее, но едва ли результативного.
Если уж играть в сказочных рыцарей, то в походы ходить надо армией.
— О чем думаешь?
Она повернулась в пассажирском кресле и обвела взглядом дивный профиль Себа, сидящего за рулем. Ей вдруг стало совестно перед ним. Дивные профили грех игнорировать.
Мэй улыбнулась самой лучезарной улыбкой.
— Об армиях.
— Неужели вступить хочешь? — спросил Себ. — Не то, чего я от тебя ожидал, но сойдет.
— Нет, возглавить.
— Вот это уже в твоем духе, — признал он и усмехнулся ей краем губ.
Себ всю неделю был настоящим чудом: пытался поладить с Джеми, подвозил домой, в школу и в кишащие демонами виноградники, и не напоминал ей о данном обещании. Он даже ни разу не попытался ее поцеловать; не раздражался из-за ее угрюмого молчания в дороге.
Несколько месяцев назад Мэй познакомилась в пабе с парнем, который привел ее прямиком к Нику и Алану. Попадаются в толпе такие люди, которые умеют решать разные странные проблемы, знающие ответы на вопросы. Может, они смогут как-то помочь?
Даже если они не отыщутся, всегда можно попробовать отвлечься от забот. А для этого сгодится все, что не даст думать о Нике.
— Хочешь, сходим сегодня куда-нибудь?
Себ заморгал.
— Хорошо, — сказал он. — А куда?
У Мэй загудел телефон. Она вынула его из кармана и прочла сообщение:
«Ты где?»
Писал Ник.
Нет, его, конечно, надо спасать, но бежать к нему на зов? Не хватало только все дни напролет учить его человечности, а самой при этом вести себя по-собачьи. И зачем сегодня встречаться наедине с тем, кто вчера дал тебе от ворот поворот?
— Ну, — произнесла Мэй, выключая телефон, — сегодня же пятница. Могли бы сходить в клуб потанцевать.
Как правило, все собирались в «Часах». Там имелся подвальный этаж, относительно тихий, за что Мэй и любила этот клуб, несмотря на обилие народа. А еще по пятницам в нем играли инди-музыку. У Себа других идей не нашлось, поэтому они встретились у начала Литл-Касл-стрит и пошли по улице в направлении клуба.
— У тебя смешная футболка, — проронил Себ, когда они миновали бар с огненно-красным освещением и серыми, как графит, столиками.
Мэй потянула себя за подол серой футболки и посмотрела на надпись «Устала быть Белоснежкой».
— Это цитата из Мэй Уэст, — пояснила она, пытаясь взять его за руку. Себ вздрогнул и шарахнулся в сторону.
— Кто такая? — спросил он.
— Себ, — спросила вполголоса Мэй, — с тобой все хорошо?
Он растерялся, а потом кивнул.
— Я только немного… — он запнулся, чтобы прокашляться, — …мне нужно в туалет!
— Ладно, — отозвалась Мэй.
Себ посмотрел на нее каким-то ошалелым взглядом и добавил:
— Поверь, так будет лучше.
Не успела она потребовать объяснений, как Себ сбежал, и ей осталось только оглядываться по сторонам — не напустил ли кто рядом какого-нибудь одуряющего газа.
И тут Мэй увидела танцы. Как правило, посетители «Часов» не танцевали в цокольном этаже, трясясь и дергаясь так, что мама не горюй, а собирались для этого наверху, поближе к ди-джеям. А еще кто-то тихо насвистывал рядом — тихо-тихо, чуть слышно. И все же звук пробегал холодком вдоль спины, словно шепот, заставлял ноги двигаться в такт. Мэй спохватилась на том, что выстукивает странный ритм. Она прошла в конец зала к танцующим, остановилась прямо перед ними и сказала:
— Привет крысоловам!
Дудочник сидел прямо перед ней в глубоком кресле, положив ногу на ногу. Его темные глаза при взгляде на Мэй сверкнули красным. Он ухмыльнулся совсем как в тот раз, на Ярмарке, когда пытался всучить ей ожерелье из костей.
— Девчонка с Ярмарки, которая не из местных, — произнес он и перестал насвистывать. Толпа за ним затанцевала вразнобой и более осмысленно. — Не запомнил твоего имени.
— Шустрее надо схватывать, — произнесла Мэй. Дудочник поднялся. Его угловатое тело двигалось на удивление плавно, почти грациозно.
— Вообще-то я довольно шустер.
— Незаметно.
— Меня зовут Маттиас, — снова осклабился он и начал напевать себе под нос. Звук странным образом
